Четвертая высота

После этого разговора Гуля уже не отваживалась больше на рискованные воспитательные опыты.

Прежде чем затеять какую-нибудь новую игру или выбрать для октябрят книжку, она старалась припомнить, что сама любила больше всего, когда была такая, как они, что её пугало в те времена, что было понятно и что нет.

Она стала по-настоящему готовиться к сборам. Перелистав книгу, соображала, не понадобится ли ей что-нибудь объяснить ребятам или досказать.

Гуля любила «досказывать», и ребятам нравилось, когда она начинала сама придумывать продолжение рассказа или сказки.

Она часто отправлялась со своими ребятами в далёкие прогулки – на трамвае и пешком – и сколотила из них настоящую спортивную команду.

Ребята гордились своей вожатой и с нетерпением ждали каждого сбора.

Но недолго пришлось Гуле возиться с малышами. Маму опять перевели на работу в Киев, и вместе с ней должна была уехать Гуля. Перед самым отъездом на прощание она повела октябрят в кино. Там её ожидала совсем непредвиденная встреча. После картины, в конце сеанса, показали последний номер кинохроники.

Перед глазами зрителей поплыли московские улицы, спортивное состязание на одном из столичных стадионов, канал Москва – Волга… И вдруг Гуля увидела такой памятный ей овальный зал в Кремлёвском дворце, высокие двери с бронзовыми украшениями и толпу пионеров в артековской морской форме.

Чуть качнулись и подступили к самым ее глазам внакомые лица: Барасби Хамгоков, Мамлякат…

А вот и она сама – Гуля Королёва. Не дочь партизана, не Василинка и не Варька, а школьница, пионерка – почти такая же, как сейчас, только чуточку поменьше ростом.

– Гуля! Гуля! Это ты! – закричали октябрята.

– Тише, что вы кричите! – сказала Гуля.

У неё билось сердце. Ей было радостно и странно опять увидеть своими глазами всё то, что она так берегла в памяти. Пожалуй, на этот раз она увидела даже больше: много разных подробностей, которые не успела тогда заметить от радости и волнения.

И, уж конечно, только на экране могла она увидеть себя самоё, Гулю Королёву, на приёме в Кремле.

Досмотрев хронику, она перевела ребят через дорогу, а сама вернулась в кино, чтобы ещё раз посмотреть на артековцев в Кремлёвском дворце.

Она осталась бы и на третий сеанс и на четвёртый, да у неё не хватило денег.

ХОЛОДНАЯ БАЛКА

К весне Гуля с матерью переехала в Киев.

Казалось, что на этот раз они уже прочно и надолго осядут на новом месте. Гуле так нравилась новая киевская квартира, нравилась улица, на которой они поселились, а больше всего её радовало то, что у неё была отдельная комната.

Первый раз в жизни Гуля устраивалась по-своему, на свой вкус и лад. Одна стена у неё была «зимняя» – там висели коньки и в углу стояли лыжи, другая стена – «летняя», с теннисной ракеткой и мячами в сетке. С книжной полки на стол и со стола на подоконник весело перелетала пушистая белка, взятая из зоопарка. Гуля её совсем приручила, и зверёк доверчиво усаживался к ней на плечо и заглядывал в её книжку своими чёрными, блестящими, как бусинки, глазками.

Всё у Гули было теперь новое – новая комната, новая школа, новые подруги, и ей думалось, что вся её жизнь теперь пойдёт по-новому.

Но этому помешала старая, запущенная болезнь.

Когда-то давно, во время киносъёмки, Гуля сильно простудилась. С тех пор она часто прихварывала.

– С этим надо разделаться раз и навсегда! – сказал доктор, осмотрев Гулю. – Вот мы отправим её в Одессу, на лиман.

Опять в Одессу! Гуля и обрадовалась и огорчилась. Было приятно побывать в знакомом, милом городе, подышать его морским воздухом, снова встретить старых друзей. А жалко было отказываться от надежд на новую жизнь.

Но так или иначе, а с наступлением лета Гулю отправили на лиман. В Одессе ей пришлось пробыть всего часа полтора, и она даже не успела сбегать на старую квартиру и повидать прежних подруг.

Ей было даже немножко грустно оттого, что здесь, в этом знакомом городе, она чувствовала себя на этот раз случайной гостьей, проезжей пассажиркой.

Как назло, на вокзале и на привокзальных улицах она не заметила ни одного знакомого лица.

Гуля пошла на сборный пункт поглядеть, какие ребята едут вместе с ней в санаторий. Там было несколько мальчиков, гораздо моложе Гули, и одна девочка – должно быть, её ровесница. У девочки были длинные тёмные косы и чёрные, чуть прищуренные глаза. Когда она хотела что-нибудь разглядеть, она вынимала из кармана очки в роговой оправе и на минутку подносила к глазам.

– Вы тоже на лиман? – спросила её Гуля.

– Да, на лиман.

– Откуда?

– Из Киева.

– И я из Киева!

Гуле сразу стало веселее. Да и девочка, видно, обрадовалась, что встретила попутчицу, землячку и ровесницу.

Они уселись на своих чемоданах, вытащили свои дорожные припасы и, угощая друг друга последними бутербродами и яблоками, принялись болтать.

Выяснилось, что девочку зовут Мирра Гарбель и учится она в консерватории по классу рояля.

Гуле понравились эти слова: «по классу рояля», и она почувствовала к своей новой подруге какое-то невольное уважение.