Четвертая высота

Гуля то перевязывала раненых, то бок о бок с бойцами била по врагу из автомата. А немцы всё усиливали огонь и с каждой минутой всё ближе подступали к позициям, которые мы только что успели занять.

Но что это значит? Оторвавшись на мгновение от автомата, Гуля увидела группу наших бойцов, отходивших по склону высоты. «Неужели не выдержали? Отступают?» – подумала Гуля.

Она не успела разобраться в том, что происходит, и скорей почувствовала, чем осознала самое важное: немцы рядом и вот-вот займут отвоёванный с таки: трудом участок. Она выбежала по ходу сообщения из траншеи, бросилась бойцам наперерез и закричала задорно, уверенно, даже повелительно, будто давно привыкла командовать:

– Товарищи, за мной! Люди остановились.

– За мной, товарищи! – ещё раз крикнула Гуля и побежала вперёд, не чувствуя под ногами земли и ещё не зная, следуют ли за ней те, кого она позвала за собой. И вдруг она услышала позади тяжёлый топот ног. Рослый боец с винтовкой наперевес обогнал её, за ним другой, третий… Вместе с ними она ворвалась в окоп, который уже успели занять немцы.

А тем временем Троянов и бойцы отбивали атаки врага. Запас патронов подходил к концу.

– Ничего, ничего, – ободряюще говорил Троянов, – подкинут, не оставят нас так!

Бойцы верили ему, но сам он с беспокойством оглядывался вокруг. Плохо дело. Этак долго не продержишься. Только и остаётся, что умереть с честью. И вдруг в конце траншеи, вынырнув откуда-то из темноты, появилась Гуля, а с ней командир батальона капитал Плотников.

За ними шли бойцы с ящиками в руках.

– Трояныч! – весело крикнула Гуля, увидев Троя-нова. – Подкрепление прибыло! Патроны тащим! Тореадор!

И, вспомнив арию, которую пели на перевалах Пиренеев Муссинак и Вайян Кутюрье, она пропела:

– «Тореадор, смелее в бой!»

Все бросились к патронам. Никто не спрашивал сейчас, какой ценой достались людям эти драгоценные ящики.

Опять чётко и весело заговорили пулемёты и автоматы, и немцы снова откатились.

Наступило затишье.

– Молодец, Трояныч! – сказала Гуля. – С такой горсточкой храбрецов не дал противнику занять высоту!

– Ну, а вы-то оба как нас выручили! – сказал Троянов. – Где раздобыли столько боеприпасов?

– Это пусть она расскажет, – ответил Плотников, кивнув на Гулю.

Гуля стала торопливо рассказывать о своей вылазке и вдруг, мучительно сморщившись и закусив губу, замолчала.

– Голубушка, что с тобой? – тревожно спросил Плотников.

И Троянов тоже насторожился…

– А не прогоните, если скажу?

– А куда от тебя денешься? – ответил с горькой Усмешкой Плотников.

– Ногу мне поцарапало.

– Сильно?

– Да порядком.

И тут же, в траншее, Гуля принялась с помощью Плотникова и Троянова бинтовать себе ногу. Плотников сокрушённо покачал головой:

– Эх, и отправить тебя сейчас никуда нельзя – убьют по дороге…

– Да я и не уйду никуда, – сказала Гуля. – Ничего мне не сделается. Рана пустяковая.

И, продолжая делать себе перевязку, она не то тихонько пела, не то бормотала:

Мы теперь далеко-далеко,
Между нами поля и луга,
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага…

Тихо и задумчиво Плотников повторил:

– «А до смерти четыре шага…»– Потом вздохнул и сказал, нахмурившись: – Ну, кому-кому, а тебе ещё жить и жить. Да и нам с Троянычем помирать некогда.

Но в эту минуту что-то с огромной силой ударило и взорвалось где-то поблизости. Немцы начали новую атаку высоты 56,8.

Вокруг всё грохотало – то раскатисто, то отрывисто и часто, и в этом хаосе гула и огня трудно было понять, что происходит. И вдруг в траншее появился – неизвестно как и откуда – Шура Филатов. Согнувшись, он тащил на спине, как ранец, большой и тяжёлый термос – литров на двадцать.

– Кушать подано, – сказал он, спуская со спины свою ношу. – Наливайте побыстрей, а то мне надо на дивизионный пункт еду доставить.

– Какой же ты молодчина, Шурка! – говорила Гуля, наскоро хлебая оловянной ложкой из оловянной тарелки горячие щи. – Пропали бы мы без тебя.

А Плотников добавил, тоже быстро уплетая ложку за ложкой:

– Вот и ты участвуешь в атаке, Филатов. Подкрепление доставил.

Уже стемнело, а бой за высоту всё ещё продолжался. Связь батальона Плотникова с командиром полка Хохловым давно прервалась. Плотников послал к нему самого изворотливого и ловкого из своих бойцов – Хабибулина. Но, должно быть, до Хохлова добраться Кадыру так и не удалось. Долгожданного подкрепления всё ещё не было. А дотянуться, додержаться надо было во что бы то ни стало…

Всю ночь не утихал бой. Наступило утро.

Гуля стояла теперь недалеко от пулемётчика Гре-щенко. Пулемёт его строчил не умолкая.

– Молодец, Митя! – кричала Гуля, подбадривая его. – Так их, дьяволов! Митя, смотри, наши танки пошли! Танки!

Грещенко, не отрываясь от пулемёта, что-то закричал в ответ, но слов его нельзя было разобрать. И вдруг его пулемёт замолчал.

– Митя, что же ты?