Четвертое измерение. Книга 2-я (СИ)

Показав шерифу подтверждение что конь мой, как, то свои инициалы на внутренней стороне седла и шрам на ноге, я подтвердил что конь мой. Тем более Черныш постоянно тыкался губами ко мне в карман ища что-нибудь вкусненькое.

В салун я зашел последним, никак не мог привязать даденного мне коня, который пока я радовался Чернышу, успел отойти от салуна к питьевой бадье. Наконец я не выдержал и рукоятью кольта треснул коняку по голове.

— Пока я тебя не верну ты точно дурачком станешь, — в полголоса сказал я привязывая удивительно засмиревшего коня.

Когда я проходил в салун, то сзади услышал шум падения, обернувшись, увидел что мой временный конь лежит на спине к верху ногами.

Пока я разбирался с конем, шериф с помощниками уже нашли в огромном, для подобных заведений, зале и Джима Хоткинса и его дружков, которые оккупировали сразу три стола.

Причем у некоторых из них были такие же красные шарфы что я уже видел.

-..именем закона вы арестованы за конокрадство, — услышал я окончание фразы шерифа, подходя поближе.

— Шериф, вы меня с кем-то путаете…,- брезгливо скривив губы, сказал длинноволосый парень, с простым каким-то не запоминающимся лицом.

Но мое внимание привлек не он, а напряженный парень рядом. Шериф тоже поглядывал на него хмуря лоб, было видно что он пытается вспомнить где его видел.

— Так или иначе, но вы задержаны… — продолжил шериф.

Я быстро достал из-за пазухи листки бумаги с рисунками разыскиваемых преступников, которые взял в участке, пока мы ждали у шерифа в приемной и быстро пролистал их.

«Точно. Это Вилли Харрисон, обвиняемый в убийстве, ограблении дилижанса и нападении на банк. О, неплохо. Восемьсот долларов за голову!»- порадовался я. Деньги мне были нужны, все-таки в земельном управлении мэра Ноксвилла нужно уплатить покупку земель, так что те крохи что остались у нас после путешествия надолго даже на еду не хватит. На полгода максимум.

Пока я заинтересованно разглядывал рисунок, сравнивая его с оригиналом, в зале произошли некоторые изменения. Хоткинс вскочив на ноги, и сатанея от такой предъявы, пользуясь тем что людей у него в три раза больше чем представителей закона и свидетелей с пострадавшими, орал, брызгая слюной.

— … вы за это поплатитесь шериф, мой отец входит в совет города и является самым крупным землевладельцем во всем Теннеси…

Мне это быстро надоело, и пользуясь тем что шериф не успел открыть рот чтобы отдать приказ на арест, сказал:

— Не прикрывай спиной отца свои делишки. Натворил, так будь добр ответь.

— А ты еще кто такой? — посмотрев на меня налитыми кровью глазами, спросил парень.

«Золотая молодежь в действии!»- мысленно вздохнул я.

— Хозяин коня что ты украл… конокрад!

— Что!!!! Никто не назовет Джима Хоткинса конокрадом, — немедленно взбесился он.

— Я только что назвал, — напомнил я ему положив ладонь на рукоятку кольта.

— Не стоит Джим, он стрелок, — спокойно сказал Харрисон, глядя мне прямо в глаза. Из Хоткинса как будто выпустили воздух.

Выхватив кольт, я навел его на Харрисона, и спросил у шерифа:

— Сэр, а за взятие преступника мне причитается награда если там присутствуют представители закона?

— Нет, — ответил шериф, слегка удивленным голосом, но потом он видимо вспомнил, где его видел и воскликнул:

— Харрисон!

— Тогда сами его и берите, — сказал я убирая кольт в кобуру, говоря Харрисону, — встретимся следующий раз.

Дробовики что держали помощники шерифа, были направлены на сидящих дружков Хоткинса, пока шериф лично надевал на него наручники. Харрисон тоже протянул руки, и после того как защелкнули на его руках наручники, сказал:

— На твоем месте парень, я бы бежал отсюда как можно быстрее Хоткинс-старший обид не прощает.

— Утрется, — ответил я безразлично.

— На выход, — скомандовал один из помощников.

— Шериф, когда их вешать будут? — спросил я.

— Завтра их отправят к судье, как он решит.

При этих словах оба арестованных захохотали. Задумчиво посмотрев на весельчаков, я сказал:

— Если судья их освободит, то я приду требовать компенсацию, и будьте уверенны, я ее получу.

Утром меня разбудил поцелуй жены, потом еще один. Ответив, я широко зевнул и спросил, открывая глаза:

— Что вставать уже?

— Вставай соня, завтрак уже готов, — сказала Агнесс, отходя от меня.

Выглянув из фургона, я осмотрелся. Караван уже давно проснулся, и сейчас те, кто еще не успел разъехаться занимались утренними делами. Спрыгнув на землю голыми ногами, одевая сапоги, я сказал:

— Не понимаю я вас ранних пташек, как можно вставать в такую рань.

— Восемь утра по-твоему это рано любимый? — спросила меня проходящая мимо Мэри.

— Для нас сов, это рань-ранняя, — ответил я послав ей воздушный поцелуй, после чего направился к заднему борту где был закреплен жестяной умывальник.

После завтрака, я один отправился к судье. Меня вызвали к нему на десять часов утра в качестве потерпевшего.