Четвертое правило Мангуста

Раздалось хихиканье.

– О'кей, у меня на тебя компромат. До связи. – Она отключилась.

Я откинулся на спинку дивана.

Хохочущая Дашка бухнулась ко мне на грудь.

– Зачем?… Зачем ты ее отправил?…

– Чтоб отвязалась.

– Класс! Там хоть есть пост ГАИ?

– Понятия не имею.

Смех Дашки, однако, быстро иссяк, и мы вновь погрузились в тягостное молчание. Заходящее солнце, как обычно, отражалось в стеклах дома напротив, и ветерок из форточки поигрывал с занавеской. Трепетание занавески создавало причудливые блики на Дашкином акварельном пейзаже. Взгляд мой отдыхал на этой милой картинке, хотя часы, казалось, тикали у меня в висках.

Он позвонил без четверти девять. Голос я узнал сразу. Это был, конечно же, тот лысый, который неделю назад затеял со мной ссору в баре «Амброзия». На сей раз он не юродствовал, а деловито произнес:

– Здорово, Француз.

Я сжал трубку.

– Что-то вы припозднились, Остапчук.

– На нервах твоих играл. Получилось?

– Ага, весь трясусь.

Дашка, вопреки обыкновению, не подслушивала. Просто смотрела на меня.

Выдержав короткую паузу, Остапчук проговорил:

– Предлагаю обмен: ты мне – Сычиху, я тебе – твою Зинаиду. Ты ведь готов к этому?

– Для меня это такая неожиданность.

– Не кобенься, сделка неплохая.

– Я так не считаю. Если у вас нет предложений получше… – Я отключился.

В глазах Дашки отразился испуг:

– Любовь моя, ты сдурел?

– Ничуть, – возразил я. – Теперь он мой.

Телефон в моей руке зазвонил. Я поднес трубку к уху. Голос майора Остапчука из шестого спецотряда прозвучал столь же деловито:

– Еще раз так сделаешь – пришлю тебе Зинаиду в тридцати обувных коробках.

– В таком случае, – ответил я, – в моей школе назначат новую директрису. Со временем привыкну.

Из трубки явно побежали волны растерянности. Разговор зашел в тупик. Помолчав, Остапчук поинтересовался:

– Тебе так нужна эта ментяра?

– Нет! – рявкнул я, будто сорвавшись с цепи. – Ты достал меня тем, что используешь мое имя! Не видать тебе Сычихи, козел!

Остапчук вздохнул с явным облегчением.

– Могу понять, – проговорил он, демонстрируя дружелюбие. – На твоем месте я бы тоже не спустил. Толян меня подбил, понимаешь. Такого про тебя наплел…

– Короче! – оборвал я его. – Толяна ты убрал. Что теперь?

– Предлагаю, – повысил голос Остапчук, – ты мне – Сычиху, а я тебе – сто штук баксов! За использование имени! Годится?

Я помолчал, изображая колебания, затем уточнил:

– А Зинаида?

– Да забирай. И ящик водки в придачу. Катит или нет?

Печенка моя подсказывала, что соглашаться рано.

– Даже не знаю… Сычиха работает в МУРе. Спасу ее – мне зеленая улица.

– Ладно, – процедил Остапчук сквозь зубы. – Давай по-другому. Я тебе – Зинаиду и сто тысяч. А Сычиху разыграем в карты: чей фарт, тому и достанется. Согласен?

Я продолжал упираться:

– А колода небось заряжена. И доллары фальшивые. За кого ты меня принимаешь?

– За делового человека, Француз. Я бандит, а не мелкий жулик. Соглашайся.

Похоже, принимал он меня за барана. Пора было подсекать.

– Во сколько и где? – спросил я.

Он помолчал, будто не веря ушам. Затем хохотнул:

– Товарные склады в Ясенево, катит? Неплохо ты меня тогда наколол.

– Там же все выгорело, – засомневался я. – Притулиться негде.

– Кое-что уцелело. Зинаида будет там в полночь. Вампиров не боишься?

– Заткни пасть! – изобразил я гнев. – К полуночи буду!

Можно было поклясться, что майор спецотряда терпел подобное обращение, лишь надеясь вскоре со мной поквитаться.

– Только без глупостей, – предупредил он. – Твою колымагу я знаю. В ней только ты и Сычиха. Не то сделка расторгается, и Зинаида сгинет зря.

– Учи ученого, – буркнул я, отключаясь.

Комнату заполнил сумрак. Дашка вскочила с дивана, глаза ее блестели:

– Думаешь, выгорит?

– Ха! – Отложив телефон, я чмокнул ее в нос. – Чтоб я так жил! – Я двинулся к двери.

Дарья последовала за мной:

– Ты уверен?

Я взял ее за плечи и посмотрел в глаза:

– Не волнуйся, родная, не проколюсь. В четверг возвращаются Сашка с Танькой – отдохнувшие, загорелые, и словосочетание «медуз укусов» наверняка уже исправлено. В Москве их ждет порядок. Относительный, конечно.

– Ты уверен? – продолжала твердить она.

Чмокнув ее в щеку, я вышел из квартиры.

Уверен я был настолько, что предстоящая работа казалась мне рутинной. Мысленно ее планируя, я позволял себе малость поразвлечься Извини, Стив Пирс: я неисправимый школяр. Но, право слово, за школярами будущее.

ГЛАВА 50

Светлана и Стас выглядели торжественно, будто их номинировали на «Оскар». Они задержались у входной двери и, казалось, хотели присесть на дорожку. Однако обошлось. Светлана лишь проворчала:

– Оружие, конечно, не брать?

Я кивнул:

– Зачем нарушать традицию?

Стас многозначительно повертел защитный браслет на запястье.

– Может, Светке все же взять «Макарова»?

Я нахмурился:

– Тогда тебе придется остаться. Тебя, Рыжий, вообще брать не велено.

Стас выставил кукиш:

– А вот это видел?

– Да, – сказал я, – это аргумент.

Мы захлопнули дверь, спустились в лифте и вышли из подъезда. Фонарь горел вполнакала, намереваясь погаснуть. Воздух был пропитан дешевой парфюмерией. Открывая «жигуленок», я полюбопытствовал:

– Вампиров не боитесь?