Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров

– Совет по требованию Ордена обвинил меня в преступлениях, которых я не совершала. Волшебник Рэнсон, из Ордена, призвал к смертному приговору. Советник Джары сидел за этим столом и голосовал за смертную казнь.

– Мать-Исповедница…

Кэлен показала пальцем на кресло справа от себя:

– Он сидел тут и требовал смерти. – Она посмотрела в карие глаза Тристана. – Если вы приглядитесь, то, наверное, еще сможете различить пятно у подножия стола. Когда Ричард освободил Эйдиндрил, он казнил советников, изменивших своему долгу и Срединным Землям. То пятно, о котором я говорю, – кровь советника Джары. Я слышала, что Ричард разрубил его надвое – так был он возмущен предательством по отношению ко мне и ко всем народам Срединных Земель.

Тристан вежливо молчал, лицо его оставалось спокойным.

– Мать-Исповедница, этот советник не был уполномочен королевской фамилией говорить за Джару. Он был марионеткой Ордена.

– Тогда присоединитесь к нам.

– Мы хотим и собираемся это сделать. Фактически мне даны полномочия заявить о нашем согласии.

– Чего бы вы ни хотели выгадать на этом, Тристан, вы ничего не добьетесь. Условия для всех одинаковы, и никто не получит никаких привилегий.

– Мать-Исповедница, а что, выслушать меня до конца тоже расценивается как привилегия?

Кэлен вздохнула.

– Давайте покороче и имейте в виду, Тристан, что ваша улыбка на меня не действует.

Тем не менее он улыбнулся.

– Как член королевской фамилии я имею право и власть подписать капитуляцию Джары и присоединиться к вам. Учитывая, какой перед нами выбор, наше желание таково.

– Тогда действуйте.

– Но красная луна нарушила наши планы.

Кэлен выпрямилась на кресле.

– Какое отношение это имеет к вам?

– Мать-Исповедница, Джавас Кедар, наш звездочет, имеет большое влияние на королевскую семью. Когда обсуждался вопрос о капитуляции, он искал ответа у звезд, и, по его мнению, звезды благоприятствовали принятому нами решению. Но перед моим отъездом Кедар сказал, что, если обстоятельства изменятся, звезды подадут знак, и велел следить за небом. Красная луна заставила меня задуматься.

– Луна – это не звезды.

– Луна тоже на небе, Мать-Исповедница. Кедар основывает свое мнение и на лунных знамениях.

Кэлен снова вздохнула:

– Тристан, неужели вы позволите своему народу погибнуть из-за какого-то суеверия?

– Нет, Мать-Исповедница. Но честь не позволяет мне пренебрегать верованиями моего народа. Магистр Рал говорил, что капитуляция не означает, что мы должны отказаться от наших обычаев и верований.

– Тристан, у вас отвратительная привычка пропускать мимо ушей то, что вам не хочется слышать. Ричард сказал, что странам придется отказаться от своих обычаев, если эти обычаи могут повредить общему делу, и что они не должны идти вразрез с единым для всех законодательством. Вы переступаете опасную черту.

– Мать-Исповедница, мы никоим образом не хотим искажать его слова или переступать какую-то там черту. Я прошу только немного времени.

– Времени? На что вам время?

– Время на то, Мать-Исповедница, чтобы убедиться в том, что красная луна не является дурным предзнаменованием. Я мог бы съездить обратно в Джару и посоветоваться с Кедаром или просто подождать здесь, пока мне не станет ясно, что красная луна не предвещает опасности.

Кэлен знала, что джарианцы, и особенно королевская фамилия, фанатично верят в астрологию. Тристан был большим бабником, но Кэлен знала, что, если самая прекрасная женщина откроет ему объятия, он сбежит от нее, если будет считать, что звезды этого не одобряют.

На поездку в Джару и обратно у него уйдет по меньшей мере месяц.

– Сколько вы собираетесь ждать, прежде чем будете способны принять решение?

Он задумчиво нахмурился.

– Если с Эйдиндрилом ничего не случится в течение двух недель, я буду считать, что знамение не было дурным.

Кэлен опять побарабанила пальцами по столу.

– Я даю вам две недели, Тристан. И ни днем больше.

– Благодарю вас, Мать-Исповедница, и молю духов, чтобы через две недели мы могли бы скрепить наш союз с Д’Харой. – Он поклонился. – Всего наилучшего, Мать-Исповедница. Надеюсь, звезды будут нам благоприятствовать.

Он пошел прочь, но снова обернулся:

– Кстати, может быть, вы подскажете, где я могу остановиться на это время. Наш дворец сгорел во время вашей битвы с Защитниками Паствы. Учитывая причиненный Эйдиндрилу ущерб, я затрудняюсь сам подыскать себе резиденцию.

Кэлен понимала, к чему он клонит: ему хотелось быть поближе, чтобы видеть, не вызовет ли у звезд недовольства правление Д’Хары. Этот человек слишком много о себе возомнил, считая, что он умнее, чем есть на самом деле.

Кэлен улыбнулась:

– О да, разумеется. Я знаю, куда вас поселить. Вы останетесь прямо здесь, во дворце Исповедниц, и нам будет удобнее присматривать за вами эти две недели.

Он застегнул плащ.

– Благодарю вас, Мать-Исповедница, за гостеприимство. Лучшего я и пожелать бы не мог.

– И поскольку вы гость в моем доме, Тристан, должна предупредить вас, что, если вы даже пальцем, не говоря уж о чем-нибудь другом, прикоснетесь к какой-нибудь из моих женщин, я лично прослежу, чтобы это что-нибудь другое вам отрезали.