Четвертое сословие

Таунсенд признал, что вести переговоры через третье лицо всегда нелегко, но в данном случае ему приходилось рассчитывать на ответы Уолстенхолма, а вопросов, вопреки обыкновению, было слишком много.

С ложкой в одной руке и следующей страницей в другой он просматривал цифры, которые подготовил для него Клайв Джарвис. Клайв оценил компанию в сто-сто пятьдесят тысяч фунтов, но подчеркнул, что не готов этого утверждать, поскольку не видел ничего, кроме балансового отчета — естественно, ему нужна лазейка на случай, если на последнем этапе что-то пойдет не так, подумал Таунсенд.

— Это интереснее «Едущих в колеснице», — заметила Кейт, дочитав последнюю страницу из первой папки. — Но какая роль отведена мне?

— Все будет зависеть от конечного результата, — пояснил Кит. — Если у меня все получится, мне понадобятся статьи во всех моих австралийских газетах и отдельный материал — более сдержанный — для «Рейтер» и «Пресс Ассошиэйшн». Еще необходимо довести до сведения издательств всего мира, что я теперь серьезный игрок за пределами Австралии.

— Вы хорошо знаете Уолстенхолма? — спросила Кейт. — Насколько я понимаю, вам придется опираться на его суждения.

— Не очень хорошо, — признался Кит. — Он учился на пару курсов старше меня в Вустере, и все считали его этаким здоровяком.

— Здоровяком? — недоуменно повторила Кейт.

— В осеннем триместре он почти все время проводил с командой колледжа по регби, а остальные два триместра торчал у реки, подгоняя команду гребцов колледжа. Думаю, его выбрали тренером из-за голоса — когда он кричал, его было слышно на другом берегу Темзы. А еще он любил пропустить с командой пинту-другую эля, даже если они проигрывали. Но это было десять лет назад; насколько мне известно, он остепенился и стал суровым йоркширским поверенным, обзавелся женой и кучей детей.

— А вы догадываетесь, какова истинная стоимость «Вест-Райдинг Групп»?

— Нет, но я всегда могу поставить условие, что должен увидеть шесть типографий, прежде чем сделаю предложение, и в то же время попытаюсь понять, насколько хороши редакторы и журналисты. Но самая большая проблема в Англии — это профсоюзы. И если издательство представляет собой закрытое предприятие, то есть предприятие, которое принимает на работу только членов профсоюза, тогда оно меня не интересует — какой бы выгодной ни была сделка, профсоюзы разорят меня в считанные месяцы.

— А если нет? — спросила Кейт.

— Тогда я, пожалуй, предложил бы сто, даже сто двадцать тысяч. Но я не назову цифру, пока они не назначат свою цену.

— Ну что ж, это круче, чем освещать процессы в судах по делам несовершеннолетних, — улыбнулась Кейт.

— Я тоже с этого начинал, — признался Кит. — Но редактор не считал мои усилия, в отличие от ваших, достойными наград, и отвергал почти все мои статьи, не дочитав даже первого абзаца.

— Может, он хотел доказать, что не боится вашего отца?

Кит взглянул на нее и понял, что она сомневается, не слишком ли далеко зашла.

— Может, — ответил он. — Но это было до того, как я купил «Кроникл» и уволил его.

Кейт молчала, пока стюардесса убирала их столики.

— Мы приглушим свет в салоне, — сообщила она, — но если вы хотите читать, у вас над головой есть ночник.

Кит кивнул и включил свою лампочку. Кейт потянулась и опустила свое кресло до упора, потом накрылась одеялом и закрыла глаза. Кит несколько минут смотрел на нее, потом открыл четвертую папку. Он читал всю ночь.

Позвонил полковник Тюльпанов и предложил Армстронгу встретиться с его деловым партнером по имени Юрий Вальчек, чтобы обсудить один вопрос, который заинтересует обоих. Армстронг договорился, что они пообедают в «Савое», когда господин Вальчек в следующий раз будет в Лондоне.

За прошедшие десять лет Армстронг регулярно наведывался в Москву и в обмен на эксклюзивные зарубежные права на работы советских ученых продолжал выполнять мелкие поручения для Тюльпанова, по-прежнему убеждая себя, что не причиняет существенного вреда своей второй родине. В поддержку этой иллюзии он всегда сообщал о поездках Форсдайку и иногда передавал сообщения от его имени, часто возвращаясь с непонятными ответами. Армстронг понимал, что обе стороны считают его своим человеком, и подозревал, что Вальчек не просто курьер с пустяковым заданием — ему поручено выяснить, как сильно на него можно надавить. Выбрав гриль-зал в «Савое», Армстронг рассчитывал убедить Форсдайка, что ничего от него не скрывает.