Четвертое состояние

P. S. Что же касается всего остального... Я знала, чем кончится наше с тобой «четвертое состояние жизни». Да и ты тоже знал — сразу же. Иначе не написал бы мне в своем редакционном блокноте:

«Если я когда-нибудь скажу вам, что встретил самую очаровательную на свете женщину, — я скажу вам правду.

Если я когда-нибудь скажу вам, что люблю вас больше всех на свете, — я скажу вам правду.

Если же я когда-нибудь скажу вам, что не могу прожить без вас ни дня; ни минуты, — я обману и вас, и самого себя».

XIII

«Милочка, дорогая, впервые в жизни я не знаю, что сказать. Все слова и пустые, и банальные. Пережить такое... Я просто не могу поверить. Какое-то полушоковое состояние. Такое ощущение, что сам себе наплевал в физиономию.

Я вновь и вновь возвращаюсь к тем строкам твоего письма, где ты рассказываешь о смерти мамы и ваших мытарствах у Дарьи. Ты пишешь, что я тебя предал. Можно, конечно, и так расценить мой отъезд на Дальний Восток. Можно. Но ты ведь умная, мужественная женщина. Ты же должна понять, что у меня тут все сплелось в гордиев узел: и планы журнала, и мое положение лидера редакции, и личная жизнь — тоже, конечно. Разрубить этот гордиев узел сплеча? Да если бы передо мной был только этот узел. Вериги на плечах — вот что главное. Может, и гнусно так говорить о детях, одного из которых я вообще никогда в глаза не видел, но ведь они есть, живут, нуждаются и в пище, и в одежде. Как тут быть? Да что там говорить!

Милочка, я понимаю, что в наших отношениях наступила критическая фаза. Нет нужды, я думаю, убеждать тебя в том, что главная причина этого кризиса в недостаточной информированности друг о друге. Но теперь, я надеюсь, мы уже знаем друг о друге все. Я не собираюсь навязываться — насильно мил не будешь, я это хорошо понимаю. И все же я хочу, чтобы ты твердо знала главное: в тебе я встретил ту единственную, которую можно искать всю жизнь, а встретить лишь за час до смерти.

Твой Геннадий. 29.X.

Что за идеи у Антона? Регистрация излучения биоплазмы?»

XIV

«Гена, суть идеи Антона в следующем.

Если нам удастся зафиксировать в виде голограммы, то есть, по нашему представлению, зафиксировать излучение биоплазмы в полном объеме закодированной в ней информации, если в этом излучении закодирована информация здорового состояния клеток, то, усилив этот сигнал, его можно направить на пораженный в человеке орган, скажем, через те же точки биоинформации на его теле, и приказать... Понимаешь, в чем дело? Именно приказать этому органу перейти в то же, здоровое состояние. Другими словами, луч лазера, несущий в себе заведомо нужную биологическую информацию, представляет собой не просто встряску биоплазмы, а строгий, четко сформулированный приказ на безусловное выздоровление подчиненных этому слою биоплазмы биохимических процессов в самой уже клетке.

Ты уже, наверное, догадался, что этим новым поворотом нашей концепции Антон прямо связал ее с существованием в природе так называемого биополя, идею которого выдвинул еще в 20-х годах А. Гурвич, — помнишь? Ваша «Мысль» как-то писала об этом. Нас интересовало проявление биологического поля: можно ли зарегистрировать это биополе у биологически активного организма.

Как видишь, эксперимент, который нам предстояло осуществить с помощью голографической техники, хрестоматийно прост. Прост настолько, что результаты его должны быть бесспорны абсолютно. (Слушая Антона в самолете, когда мы с ним возвращались в Алатау, я вдруг так отчетливо представила голограмму мамы: как я приеду в свою лабораторию, вставлю фотопластинку, включу лазеры... Ты, конечно, видел голографические «видения» — поразительно! И вдруг — я хорошо запомнила, я на мгновение представила, что в этой голограмме — объемном портрете человека, зафиксировано и его биополе — излучение его биоплазмы... Что произойдет в этом случае, если все же попытаться дотронуться до такого «видения»? Мы так часто употребляем выражения, которые, если строго разобраться, под собой не имеют никакого научного смысла: «токи тела», «чувство живого», «взгляд в затылок»... Но ведь не могли же родиться эти явления, четко регистрируемые психологически тонкими, впечатлительными натурами, родиться просто так — как плод болезненного воображения? Антон убежден, что это и есть проявления биополя... И еще кто-то из ученых. А, вспомнила! Ты ведь мне сам писал об этом: аурограммы профессора П. Гуляева, надо будет завтра сказать об этом Антону, — он теперь только этим и живет — биополем...)

Не надоела я тебе? Сижу на кухне, Алешка вышел сонный, посмотрел на меня туманным взглядом... «Уже в школу?» — спрашивает, а у самого мордашка такая грустная, грустная: спать хочет. Успокоила его, сделал свои дела и говорит: «Укрой меня, Мила...» А раньше он меня, помню, звал Люсей... Как Антон...