Четвёртый

- Ты рассказал бы хоть что-нибудь. А то мы тут вдали от родины скоро мохом порастём, - жалуюсь я.

- Апельсинами вы порастёте, - ухмыляется Володя, запуская руку в гостеприимно протянутую Ольгой корзину. - А поведать о планах верховного командования, увы, не могу. Они мне по секрету шепнули, что не скажут, - и радостно ржёт.

- Так мне на основании твоих смешинок делать прогноз? - строю я серьёзное лицо. - Вываливай всё, что знаешь по роду деятельности. А то я вообще стану вещать, о чём пишет здешняя пресса.

- Ладно, ладно. Короче, нашли мы на складах не крепостные ружья, за которыми ты посылал, а противотанковые польские под неродной патрон. Их нам довольно много досталось после освободительного похода, но против танков они не тянут. А вот по паровозам оказались в самый раз. Представляешь - с одного магазина сразу четыре дырки, да такие, что палец без труда пролезает. К тому же лёгкие - с таким даже в одиночку можно управиться. Ими мы наши диверсионные группы и снабдили. Короче, прошел такой быстрый отстрел паровозов, что немцы начали пехотные дивизии не на фронт отправлять, а на прочёсывание местности вокруг железных дорог. Или это от того, что везти эти самые дивизии стало не на чем? Локомотивы-то в ремонте.

Ну, я чуток загнул, конечно, для красного словца, - смутился рассказчик под нашими недоверчивыми взглядами. - Однако больших потерь от этого диверсанты не понесли, потому что всякий раз после опустошения обоймы делали стремительный марш-бросок на много километров.

Опять же подобрали удачный самолёт для атак по мостам. Р-5 в варианте торпедоносца. Представляете - дальность тысяча двести километров, причем с бомбой пятисоткой. Такой в первую ночь добирается до площадки в тылу врага и сидит там, пока диверсанты не подготовят правильную цель. А уж потом его наводят, в нужный момент подсвечивают мост и устраивают наземный тарарам для зенитчиков. Хотя, бывает и без тарарама - это от условий зависит. Если, скажем, подобрался незаметно, то просто втихаря бросает свой груз на опору, да и смывается сразу домой. Ему ни заправки не нужно, ни бомбы - всё с собой.

Про минирование путей - ничего нового. Только то, что работает сейчас примерно пятнадцать групп на почти постоянной основе. Сильно отвлекают немцев, да и потери наносят заметные. Про них бают, что стажёры пионерские. Андрей сказал - награждать их будет специальным орденом за персональную трусость. Шучу, шучу. Они почти всё время только и делают, что удирают и прячутся. Изредка выберутся на полотно да пару-тройку мин поставят. И опять тикают. Ну, в точности, как вы.

- Ты карту привёз, балабол? - останавливаю я его. - Или мне анализировать данные из британских источников?

- Вот, - Володя охотно раскладывает на скамейке широкий лист.

- Ага, - делаю умное лицо. - Прикинь, вот тут на севере около Ржева фашист явно проведёт хорошо подготовленную оборонительную операцию, чтобы перемолоть нашу живую силу. Понятно же, что советские полководцы станут прорываться к Ленинграду, а именно отсюда исходит главная угроза столь важной для нас коммуникации.

А вот здесь, от Харькова и южнее, он нас подловит на наступательном порыве и сам ломанёт прямиком в сторону Кавказа.

- А Севастополь? - возмутился Володя.

- Отдадим, - вздохнул я.

- А по морде? - навис он надо мной угрожающе.

- Да хоть бы и по морде - от меня тут ничего не зависит. Думаешь, мне Севастополь не жалко отдавать? Всего через год после начала войны.

- Андрей огорчится, - теперь уже вздохнул Володя. - Ему об этом наверх докладывать, а за подобные прогнозы... И откуда ты такой уверенный? Хотя, всё, чего ты до сих пор нашлёпал - сбылось.

- А тебя разве во внешнюю разведку перевели? - вдруг сменила тему Ольга.

- Нет, так и работаю в четвёртом. Но нужен был с одной стороны, кто-то незасвеченный, а с другой - чтобы имело место личное знакомство. Там опять вокруг вас танцы с бубнами, особенно, после того как фрицев крепко потрепали под Клином. Это ведь по твоей наводке, - косой взгляд на меня.

- А я не виноват, что мой прогноз совпал с оценкой командования, - пришлось делать обиженное лицо.

Мы еще пораспрашивали Володю о Фимке, о Мишке, о Тамаре Михайловне. Про "старшину" нам ничего не ответили, а остальные живы и продолжают работать. Причём Фимка со своими бойцами (сам четвёртый) провел уникальную по коварству операцию, в четвёртый раз обрушив всё тот же самый мост. Один боец с пулемётом обстрелял с противоположного берега огневые позиции зенитной батареи. Второй по другой батарее выпустил одиннадцать миномётных мин - он, конечно, не один всё это притащил, но в нужный момент пулемётчик и наводчики оставили его, чтобы сделать свою работу.