Четвертый брак черной вдовы

— Считай, что распоряжение жены я аннулировал, — сказал Хоэль, растирая клочки почти в пыль. — Это мои деньги, и я не позволю тратить их по пустякам. С этого дня деньги снимаю только я.

Казалось, банкира сейчас хватит удар:

— А донна Катарина?!

— Ты оглох? Только я. И если хоть один золотой уйдет — Хоэль многозначительно показал дону Вилфредо нож и подергал себя за ухо.

Распрощались без приязни, и даже провожать знатного клиента оказалось некому — потому что Панчо куда-то исчез.

Но дойдя до ворот Хоэль повернул обратно. Он бесшумно подошел к кабинету дона Вилфредо, мысленно досчитал до пятидесяти и распахнул дверь пинком. Банкир, сидевший за столом, и что-то торопливо строчивший, подскочил, как ужаленный. Он хотел скомкать письмо, над которым только что старался, но Хоэль оказался проворнее и выхватил бумагу у дона Вилфредо из-под носа.

— Что тут у нас? — он нахмурился и беззвучно зашевелил губами, пытаясь разобрать летящий почерк. — Ого! Да ты пишешь моей дорогой теще? Донье Фло? — и он прочитал вслух и с выражением: — «Вы хотели вернуться к концу месяца, но лучше бы вам поторопиться». Ах ты, жалобщик.

Дон Вилфредо получил крепкий подзатыльник, от которого потемнело в глазах, но на этом расправа закончилась — герцог даже не стал рвать письмо донне Флоренсии. Просто бросил его на стол и ушел, на этот раз — окончательно.

Из банка Медичи Хоэль сразу же направился в другое, не менее защищенное собаками и охранниками, место. Банк Венетта — пусть не второй, и даже не третий после банка Медичи, но приличное заведение.

Банкир из Венетты — дон Базиль, тоже носил парик и белоснежный воротничок, и прятал плутоватые глаза за стеклами круглых очков.

— Чем могу служить, добрый дон? — спросил он, предлагая Хоэлю кресло и апельсиновую воду.

— Хочу забрать капиталы из Медичи и хранить их в вашем банке, — сказал Хоэль без обиняков.

— Позвольте ваше имя? — спросил он очень любезно.

— Герцог дель Астра.

— А… о… — банкир смешался всего на секунду, а потом разулыбался еще любезнее. — Конечно, простите, я сразу вас не узнал. Вы изменились, ваша светлость. В последний раз я видел вас на площади возле виселицы.

— Тюрьма не красит, — небрежно согласился Хоэль. — Но жена заботится обо мне, так что сейчас я совсем красавчик.

Он сделал вид, что не заметил скептического взгляда банкира, а банкир тут же принял самый благожелательный и радушный вид:

— Вы выбрали наш банк, ваша светлость, и я смею надеяться, что не пожалеете об этом.

— Тоже на это надеюсь, — проворчал Хоэль. — Сколько займет перевод денег? Из банка Медичи в ваш банк?

— Каковы размеры вашего вклада? — тут же заговорил банкир деловито.

— В золоте — Хоэль назвал сумму, и дон Базиль, сохраняя на губах улыбку, достал из-за рукава платочек и промокнул лоб. — Как быстро вы переведете деньги?

— Максимально быстро, если вы желаете

— Желаю. Прямо молниеносно. За день управитесь?

— Конечно. Для перевода всего-то и требуется, чтобы написать расписку

— Я хочу, чтобы вы забрали все золото, — перебил его Хоэль. — Бумажки мне не нужны.

— О — на этот раз платочком не обошлось, и банкир оттянул тугой воротничок. — Это займет время. Чтобы собрать такую сумму банку Медичи придется потрудиться Возможно, неделя.

— Долго, — пробормотал Хоэль себе под нос. — Ведьма скоро прилетит.

— Что? — переспросил банкир, не расслышав.

— Ничего, — отрезал Хоэль. — Поступим так. Забирайте все золото, что у них есть, а на остальную сумму пусть напишут расписку. Только проверьте, чтобы не заныкали чего-нибудь. Не доверяю я им.

— Будет сделано, мой добрый дон, — заверил его банкир, глядя в глаза с такой преданностью, как смотрели на Панчо псы банковского дома Медичи.

— И еще, — Хоэль подался вперед, глядя на дона Базиля исподлобья. — Никто не должен снимать деньги со счета. Ни моя жена, ни кто-то по ее доверенности. Деньги принадлежат только мне. Банкиру из Медичи я пообещал отрезать уши, если хоть золотой пропадет. Вам я отрежу пальцы, если что-то мне не понравится. Ясно?

К чести представителя банка Венетты, он даже глазом не моргнул, услышав такое заявление. Наоборот, улыбка его стала еще шире, чуть ироничнее, а глаза за стеклами очков понимающе блеснули.

— Можете быть уверены, ваша светлость, я не подведу, — сказал он с легким поклоном.

— Еще. Я пока не хочу использовать эти деньги. Но мне необходимо кое-что прикупить. Нужна ссуда на дайте подумать пятьдесят золотых. Сколько процентов возьмете?

— Нисколько, — любезно ответил дон Базиль. — Если клиент настолько доверяет нашему банку, ему предоставляются льготы. Желаете получить облигациями или монетами?

— Монетами, — говорит Хоэль. — Они мне привычнее.

— И они надежнее, — подмигнул банкир.

Когда пятьдесят золотых были уложены в шкатулку — ребрышками кверху, очень плотно, и закрыты толстой тканью, чтобы не стучали, и переданы новому владельцу, дон Базиль словно бы ненароком спросил:

— Зачем вы это делаете?

Вопрос застал Хоэля врасплох. Он замер посреди комнаты, словно и в самом деле раздумывал: для чего ему все это надо.