Четвертый брак черной вдовы

Когда в доме стало тихо, Катарина зажгла светильник и открыла сундук с платьями, которые уже больше года лежали вперемешку с мешочками с лавандовой солью.

Утром к завтраку первым появился Хоэль. Спалось ему неважно, и он опять пребывал в крайне раздражительном состоянии. Дело усугубило и появление Лусии — Катарина по какой-то причине опаздывала к столу.

— Как представление? — спросила компаньонка, со скрежетом отодвигая стул, чем заставила Хоэля поморщиться.

— Не думаю, что вам это и вправду интересно, — буркнул он.

— Почему же? — нарочито засмеялась Лусия. — Представление получилось в стиле Гарсиласо де ла Васо — влюбленные целуются на крыльце, и благодарные зрители рукоплещут.

— Вместо того чтобы совать нос в чужую жизнь, занялись бы своей.

— Переадресую этот совет вам! — Лусия воинственно вскинула голову. — Перестаньте портить жизнь Катарине! Займитесь уже тем, что вам больше приличествует.

— Это чем же?

— Войной, убийствами и грабежами! — взвизгнула Лусия. — Вот ваша жизнь! Не вмешивайте в это Катарину!

— А не пойти бы вам — Хоэль не успел договорить, потому что появилась его жена.

— Всем доброго утра, — приветствовала их Катарина, проходя к своему месту, улыбнувшись Лусии и легко коснувшись рукой плеча Хоэля.

И компаньонка, и муж проследили за донной взглядом, потеряв дар речи. Ссора немедленно была забыта, потому что этим утром произошло нечто более знаменательное.

Катарина появилась к завтраку, наряженная в кокетливое голубое платье с низким квадратным вырезом и легкомысленными рюшами на подоле. В довершение всего, на шее у нее красовалось великолепное сапфировое ожерелье, а к лифу была приколота бело-голубая камея с изображением милующихся голубков. Лусия и вспомнить не могла, когда ее подруга в последний раз надевала эту камею. Наверное, еще в пору юности.

Хоэль, до этого вальяжно сидевший за столом, медленно поднялся, не отрывая от жены взгляда.

— Что вы так смотрите на меня? — усмехнулась Катарина. — Можно подумать, вам больше нравилось мое прежнее платье.

— Нет-нет! — воскликнул он. — Это платье идет вам бесподобно, донья! А, черт, меня сейчас припадок хватит!

Лусия уронила салфетку, которую до этого постелила себе на колени, и выбежала из комнаты.

— Куда ты? — Катарина поспешила к двери, чтобы остановить девушку, но на пороге передумала.

— Наверное, вспомнила о каком-то срочном и важном деле, — сказал Хоэль, обрадованный, что жена предпочла остаться, а не бежать расспрашивать компаньонку.

— Или у нее расстегнулась булавка и колет, — сказала Катарина ему в тон. — Значит, платье вам понравилось?

— Оно великолепно! — восхитился Хоэль, уже оправившись от изумления. — Но, признаться, — он понизил голос, — мне больше хочется узнать, что надето под ним.

Играя ямочками на щеках, Катарина с дразнящей неторопливостью приподняла подол платья, показывая новые шелковые чулки с подвязками, украшенными цветами из бирюзы и голубыми бантиками.

Серые глаза Хоэля потемнели, дыхание участилось, и Катарине показалось, что еще немного — и он бросится на нее прямо сейчас, прямо здесь, при свете дня

— Еще чуть повыше, — сказал он одними губами, и одна приподняла подол, продемонстрировав кружево на нижних штанишках.

Восхитительное чувство — когда ты молода и красива, и мужчина смотрит на тебя, едва сдерживая страсть. Но в следующее мгновение в комнату вошел Фабиан.

Катарина, стоявшая к нему спиной, едва успела опустить платье.

— Что здесь происходит? — требовательно спросил Фабиан, который уловил нечто странное, но не понял причины этой странности.

Хоэль со стуком отбросил вилку.

— Это я должен спросить, петушок, что тут происходит, — произнес он сквозь зубы.

Катарина встала между мужчинами, все еще не в силах говорить от пережитого испуга. Она побледнела и умоляюще сложила руки, призывая Хоэля не буйствовать, а он уже был к этому готов.

— Какого черта ты врываешься в мой дом? — почти прорычал он, обращаясь к Фабиану.

— Давно ли он стал вашим домом? — смело ответил тот, но благоразумно не стал подходить ближе. Под глазами у него еще красовались следы синяков и, судя по всему, он не горел желанием обзавестись новыми. — Я пришел, чтобы поговорить с сестрой.

— С моей женой, — поправил его Хоэль. — И я терпеть не могу, когда мою жену беспокоят с утра и без предупреждения.

— Что, надо подать письменное прошение? — съязвил Фабиан. — Она пленница?

Хоэль сделал шаг вперед, но Катарина встала у него на пути.

— Успокойтесь оба, — попросила она. — О чем ты хотел поговорить?

— Наедине! — сказал Фабиан.

— Вот уж нет! — отрезал Хоэль.

Мужчины буравили друг друга взглядами, и ни один не собирался уступать.

— Пожалуйста, — мягко сказала Катарина. — Уверена, что это ненадолго.

— Еще бы и надолго, — проворчал Хоэль, уже уступая.

Он пошел к выходу, и Фабиан отступил, давая ему дорогу, но стараясь сохранить гордый вид. Катрина подумала, что он и правда похож на петуха — задиристый, пышно разодетый. А Хоэль похож на кого же похож ее муж?..

— Катарина! — Фабиан вернул ее на землю, захлопнув за Хоэлем двери.