Четвертый Дюранго

Вид задней двери закусочной показался Винсу знакомым, потому что как-то ему довелось видеть дверь такой конструкции в квартире одного из своих клиентов, у которого были весомые основания предполагать, что его собираются убить. Дверь была, как минимум, двух дюймов толщины, и ее алюминиевая сердцевина обшита стальным листом.

Хаскинс подняла было руку постучать, но дверь тут же распахнулась, явив их глазам худого человека шести футов ростом, с живыми зелеными глазами и лицом, украшенным узким белым шрамом от левого глаза до мочки левого уха. Шрам придавал ему определенную серьезность, что, по мнению Винса, шло делу на пользу.

Зеленые глаза Мерримена Дорра скользнули по Винсу, остановились на Эдере и вернулись к Б.Д. Хаскинс. Наконец, он улыбнулся, обнажив прекрасные белые зубы.

— Клянусь, Б.Д., каждый раз, как я вас вижу, хотя это бывает не так часто, вы все хорошеете.

Комплимент был выдан со всем изяществом, но Хаскинс не обратила на него внимания, коротко представив спутников:

— Джек и Келли. Мерримен.

— Джентльмены, — приветствовал их Дорр, отступая в сторону, чтобы гости могли пройти внутрь. Минуя его, Хаскинс сказала:

— Я не вижу машины Парвиса.

— Должно быть, потому что он еще не явился.

Дорр и мэр, сопровождаемые Винсом и Эдером, спустились в холл. Они миновали закрытую дверь. Перед ней на стуле без подлокотников сидел охранник, человек лет пятидесяти, на коленях у которого лежал короткоствольный автомат. Из-за дверей доносился безошибочный стук фишек. На середине холла они остановились перед другой запертой дверью, которую их хозяин распахнул и с поклоном пригласил войти.

— До чего необычная тросточка, — отметил Дорр, когда Эдер проходил мимо.

— Семейная реликвия.

Когда Дорр проследовал за ними, Б.Д. Хаскинс уже изучала большой круглый стол с накрахмаленной льняной скатертью, изящно сложенные салфетки и четыре столовых набора тяжелого серебра; фарфор с золотыми ободками и салфетки в хрустальных кольцах. Винс отметил, что в помещении не было окон, и прикинул, что бесшумный кондиционер держал тут постоянную температуру не выше 72 градусов по Фаренгейту.

В одном углу ее размещались три удобных кресла охряного цвета, темно-зеленый диван и кофейный столик. Пол покрывал коричневый шерстяной ковер с синтетической нитью. На стенах бледно-кремового цвета висели семь неплохих акварелей старой школы. Рядом с диваном и креслами размещался бар с напитками. Через полуоткрытую дверь виднелась ванная.

— Как вы отнесетесь к моему предложению? — спросил Дорр. — Крупная жареная форель с рисом, может, немного брокколи и салат «Кузина Мэри», после чего на десерт пирог с фруктами?

— Прекрасно.

— Шеф Форк не присоединится к нам?

— Нет.

Дорр кивнул, давая понять, что новость его опечалила, и широким жестом пригласил всех к бару.

— К вашим услугам, — сказал он и исчез.

Мэр изучала ногти левой руки, Келли Винс рассматривал одну из акварелей, и Джек Эдер пил второй стакан пива, когда через девять минут дверь распахнулась и вошла блондинка Дикси Мансур, сопровождаемая элегантным мужчиной лет под сорок, который, непонятно почему, вызвал у Винса представление о церемониальном кинжале, который ждет минуты, чтобы быть выхваченным из ножен.

На Дикси Мансур были светло-коричневые облегающие брюки, дававшие понять, что сто́ят они недешево, и темно-коричневая шелковая блуза, цена которой, как Винс прикинул, была просто непостижимой. Взгляд ее, скользнув по Винсу и Эдеру, остановился на сводной сестре, на мэре.

— Я решила напроситься в гости, — сказала Дикси.

— Я рада, — ответила Хаскинс и подставила щеку, для чего ее сестре пришлось чуть наклониться. — Думаю, что с судьей Эдером ты не встречалась. Моя сестра Дикси Мансур.

После того, как они обменялись рукопожатием и поздоровались, Хаскинс сказала:

— Келли Винс, ты, конечно, знаешь.

— Конечно.

Б.Д. Хаскинс приветствовала улыбкой своего зятя, который стоял со сдержанным, но любезным выражением лица, глубоко засунув правую руку в карман куртки из плотного шелка и в опущенной левой держа сигарету.

— Как дела, Парвис? — спросила Хаскинс.

— Прекрасно, Б.Д. А ты справляешься?

Мэр кивнула в знак ответа и представила его Джеку Эдеру и Келли Винсу. Парвис Мансур, пожал руки обоим, сначала Эдеру, а потом Винсу, поблагодарив последнего за «спасение моей жены».

— Не стоит благодарности.

— Я у вас в долгу.

— Отнюдь.

— По крайней мере, примите мою благодарность.

— Конечно, — кивнул Винс, прикидывая, когда же кончится обмен любезностями. Он завершился, когда открылась дверь и мальчик-мексиканец вкатил тележку с заказом. Из-за его спины появился Мерримен Дорр, который, глянув на жену Мансура, заметил:

— Вы могли хотя бы позвонить и предупредить, Дикси.

Она не обратила внимания ни на его упрек, ни на самого Дорра, наблюдавшего за действиями подручного. После того, как сервировка была закончена, Дорр сдвинул салатницу на четверть дюйма в сторону, повернулся, одарив гостей улыбкой гостеприимного хозяина, и сказал:

— Остается лишь надеяться, что вы останетесь довольны.

— Не сомневаюсь, — откликнулась Б.Д. Хаскинс.