Четвёртый долг (ЛП)

Чтобы придать своей лжи достоверность, она плотнее запахнула пальто и обхватила себя руками.

Я вскочил.

- Чушь собачья! Я знаю, когда ты лжешь. Точно так же, как я знал, что ты лжешь в большинстве своих сообщений.

Ее плечи ссутулились. Ее руки легли по обе стороны капюшона, крепко прижимая его к лицу.

Встав перед ней, я потянул за черную материю.

- Нила ... сними капюшон.

- Нет.

- Нила ... - мой голос упал до рычания. - Что ты от меня скрываешь?

Слезы застилали ей глаза.

Мое сердце разрывалось на части.

- Нила, пожалуйста. Я не выношу, когда ты не говоришь мне правду.

Мои руки снова потянулись, борясь с ее хваткой.

Одинокая слеза скатилась по её лицу.

- Пожалуйста ... не заставляй меня.

Мое сердце перестало биться.

- Что с тобой случилось? Когда я впервые увидел тебя, ты была почти мертв внутри. Я чувствую, что ты возвращаешься к жизни, но что-то изменилось. - Мой голос стал напряжённым. - Пожалуйста, Нила. Позволь мне исправить это. Что бы ни случилось, позволь мне попытаться помочь.

Еще больше слез беззвучно потекло по ее лицу. Она отвела взгляд.

- Я ... я была слаба. Я сдалась. Я не думаю, что у меня что-то осталось внутри. - У нее перехватило дыхание. - Но потом я увидела тебя и вспомнила, почему сражалась. Ты снова дал мне цель. Ты напомнил мне, что обо мне все еще заботятся и это мой долг. Не для того, чтобы остаться в живых, а для тебя. Ты уже помог мне, даже больше, чем думаешь.

- Черт...Нила... - моя грудь сжалась, когда ее печаль нахлынула на меня. - Что я могу сделать, чтобы все исправить?

Она слабо улыбнулась.

- Ты уже сделал это. Я снова собираю себя по кусочкам. Мне уже лучше. Я вспомнила, кто я такая. - Ее пальцы сжались сильнее. - Только...пожалуйста, не проси меня снять капюшон.

Я не мог этого вынести. Мой гнев усилился.

- Сними его. Я должен знать.

Она покачала головой.

- Не заставляй меня срывать его с тебя. Ты должна мне это показать. Мы же вместе в этом участвуем, помнишь? Это значит ты должна разделить боль и сказать правду.

Ее плечи опустились. Она колебалась слишком долго. Наконец она склонила голову.

- Пожалуйста ... пожалуйста, не считай меня уродиной.

- Что? – я резко выдохнул. - Зачем ты вообще говоришь такое?

Судорожно втянув воздух, она отпустила капюшон.

Я впитывал ее мысли - отчаяние, боль, конфликт, гнев. Но больше всего -парализующая безнадежность. Моя душа превратилась в пыль, когда тёмный материал медленно соскользнул с её головы и увидел то, что она пыталась скрыть.

Я не мог говорить.

Я не мог думать.

Все, что я мог делать, это смотреть и наполняться такой яростью, такой гребаной ненавистью, что слезы выступили у меня на глазах.

Она не могла смотреть на меня, уныло ссутулив плечи.

— Я ... я ... — она сдалась, спрятав лицо в ладонях и отпустив печаль.

Ее потрясающие волосы теперь были разной формы и длины. Растрепанные пряди каскадом падали ей на руки.

Они заплатят. Они, бл*ть, заплатят за это.

Дрожа от ярости, я притянул ее к себе и сжал в объятиях.

- Гребаные ублюдки.

Она повернулась в моих объятиях, обняла меня и тихо заплакала, уткнувшись мне в шею. Я погладил ее по спине, по шее, по растрепанным прядям волос. Это было так по-другому, так странно.

Вот что было так неправильно. Почему она чувствовала себя так странно.

Ее мужество исчезло, как и прекрасные волосы.

Я должен это исправить.

Я понятия не имел, как это сделать, но не мог позволить ей страдать.

Отпустив ее, я прошествовал в конец конюшни и схватил ножницы из кладовой. Вернувшись назад, я сел позади нее на тюк сена и, не говоря ни слова, смахнул спутанные пряди и поцеловал ее в шею.

В тяжёлом молчании, я подравнял кончики её волос.

Я изливал в нее свою любовь и преданность с каждым порезом, жертвуя собой за каждую отрезанную прядь.

Мое сердце бешено колотилось, когда ее волосы упали на сено, вплетая золото в чёрное. Она дрожала и икала со слезами на глазах, но не остановила меня. Во всяком случае, ее плечи расслабились, и она позволила мне исправить ту боль, которую причинила моя семья.

Я не торопился.

Я погладил ее, напоминая, что забочусь о ней, обожаю и никогда не причиню ей вреда. Мягкая густота ее волос проскользнула сквозь мои пальцы, становясь все более однородной по мере того, как я ухаживал за ней.

Я не только привел в порядок ее волосы, но и душу тоже. Я почувствовал, как она исцеляется, склеивая разрозненные кусочки, превращаясь обратно в Нилу, которую я знал и которой поклонялся.

Я влюбился в нее еще больше, потому что она показала свою силу не потерять себя.

И она сделала это для меня.

Под моим прикосновением она ожила.

Подчиняясь моей силе воли, она вздохнула свободно и счастливо.

Это не заняло много времени, обходя вокруг ее подбородка, я расчесал черные пряди. Сделав последний штрих, я откинулся на спинку, впитывая ее, заново знакомясь с этой новой женщиной, которая держала мое сердце так же уверенно, как и та, которую я оставил позади.

Обхватив ладонями ее лицо, я откинул в сторону её волосы и нежно поцеловал.

- Ты стала еще красивее, Иголочка.

У нее перехватило дыхание.