Четвертый эшелон

– Это от тулупа, – успокоил Данилов, – одышка у тебя еще в сорок первом кончилась.

– Что было, то было. Ведь подумай только, при моем-то росте я девяносто семь килограммов весил.

– А сейчас?

– Сейчас я как олень – поджар, мускулист и строен. Вчера в бане стал на весы – семьдесят девять. Фонарик засветить?

– Да нет, я уже. – Данилов вставил ключ в замочную скважину, повернул. – Прошу. – Он посторонился, пропуская гостя.

– Свет-то зажги.

Данилов щелкнул выключателем.

– Да, – начальник оглядел коридор, – вещей-то у тебя не прибавилось.

– А откуда им взяться-то при наших деньгах? Да ты раздевайся. – Во внеслужебное время они звали друг друга на «ты», вернее, Данилов начальника, тот на «вы» называл только задержанных, считая это своеобразной этикой сыска.

Начальник снял полушубок, повесил папаху, и Данилов невольно залюбовался им, он был таким же, как в те далекие двадцатые годы. В гимнастерке, туго перехваченной ремнем, в фасонных галифе, в начищенных до синеватого блеска сапогах. Только голова его стала белой, появились ордена на груди, новенькие полковничьи погоны отливали серебром.

– Ну что уставился, веди, – улыбнулся начальник. И улыбка у него была все та же, молодая и чуть грустная.

– Куда пойдем, в комнату или на кухню?

– На кухню, только туда. Постой-ка, Данилов, у тебя там елка?

– Елка, – почему-то смутился Иван Александрович.

– Тогда, если можно, к ней. Я под елкой-то с молодых ногтей не сидел.

– Проходи в комнату, я сейчас по хозяйству.

– А где Наталья?

– Через час будет.

– Это славно. Значит, успеем поговорить до ее прихода.

Готовя на кухне немудреную закуску, Иван Александрович думал о предстоящем разговоре, отлично понимая, что не принесет он ничего хорошего. Просто так начальник домой к нему не приедет. Он и был-то у него всего один раз, на новоселье в сороковом году, когда они с Наташей переехали из коммунальной на Мясницкой в этот новый дом. Тогда в комиссионном магазине Наташа купила всю эту мебель, которая, видимо, стояла раньше в квартире присяжного поверенного средней руки. Все эти громадные диваны и кресла, кровать, на которой могли уместиться сразу пятеро, буфет, похожий на город, с полками-улицами и ящиками-домами, книжный шкаф. Вот он-то и был, пожалуй, единственной вещью, которая пришлась Данилову по сердцу. За эти годы, несмотря на занятость и войну, он собрал все-таки вполне приличную библиотеку.

– Ну, ты скоро? – На кухню вошел начальник. – А то у меня от запаха картошки слюна течет.

– А может, от того, что на буфете стоит? – засмеялся Данилов.

– Это само собой. Долго настаивал?

– Месяц.

– А лимон где взял?

– Страшная тайна.

– Нет, серьезно, где?

– Кострова помнишь?

– Мишку-то, вот спросил тоже.

– Он раненый в Батуми в госпитале лежал, после ранения ему отпуск дали. Вот он ко мне заглянул и три штуки дал. Два я Наталье подарил, а на одном литруху настоял.

– Здорово, прямо не водка, а сплошной цитрус.

– А ты откуда знаешь?

– Вкусил полрюмки…

Данилов с усмешкой взглянул на начальника.

– Не вру, полрюмки, хотел узнать, что у тебя получилось.

– Ну и как?

– Невидимые миру слезы, Ваня. – Начальник закрыл глаза и покрутил пальцами в воздухе. – Давай помогу отнести. Ой, грибки-то, грибочки, – заохал он из коридора, – где взял?

– Батя прислал! – крикнул Данилов.

– Везучий ты, Ваня, прямо знаменитый русский сыщик Путилин.

Данилов рассмеялся. Он вспомнил маленькие книжки в бумажном переплете, которые тайно читал на уроках в реальном училище. Продавались они по пятаку, и мальчишки жертвовали потрясающе вкусными пирожными и пирожками ради приключений знаменитого русского сыщика. В углу, на обложке каждого выпуска, в медальоне красовалась фотография человека в мундире со звездами и надпись вокруг: «Его высокопревосходительство, действительный статский советник И.А.Путилин, начальник С.-Петербургской сыскной полиции». Лица на фото разобрать было невозможно, отчетливо виднелись только бакенбарды. Но мальчишки считали, что так и надо. Разбойники, бандиты, шулера и знаменитые аферисты не должны были знать в лицо русского Шерлока Холмса.

Иван Александрович по сей день помнит названия многих из них: «Кровавая маска», «В лапах разъяренных сектантов», «Тайна Сухаревской башни», «Похитители невест», «В объятьях мраморной девы».

Почти все они начинались одинаково: «Ночь была без огней, кошмарно выл ветер».

Он вспомнил похождения Путилина, и мысли у него стали веселыми и добрыми.

Картошка со свиной тушенкой казалась верхом гастрономического искусства. Грибы были в меру солеными, твердыми и приятно хрустели на зубах.

– Начнем с новостей приятных. – Начальник полез в карман, достал коробочку и квадратную, как муровское удостоверение, книжечку. – Хотел вручить тебе в торжественной обстановке, но решил так, дома, по-семейному. На, поздравляю от души. – Он протянул коробочку Данилову. Тот раскрыл ее и увидел отливающий рубином алый знак, пересеченный мечом, в центре которого был серп и молот.