Четвертый год

Дрогнут улицы в час заклятый,
только гудок разинет рот.
В трещины города с крыт горбатых
сонный, седой рассвет ползет.

День рождается весь усталый.
Вспухнет желтый солнца рубец.
Льется в подвалы сумрак вялый.
Токарь точит, кует кузнец.

Встретит завод свой день неверный.
Пой и кричи в его тисках!
Слышишь, шатун колышет мерно,
дышит мотор в моих стихах.

Здесь ли поешь, уходишь ввысь ли.
в злой тревоге, поэт греха,–
вечно будешь железо мысли
рвать и ковать станком стиха.

Каждый слесарь, безвестный токарь,
светлый праздник твоей мечты!
Медью да будут эти строки.
Песню в металле будишь ты.

Трепетно лью в горнила грудей
ритм, рожденный в недрах машин.
В вечном сознаньи – знаю – буду
В долгом труде своем один.

Встанут строфы поэмы медной
Завтра снова взревет гудок.
Снова – к станку, за труд победный –
бить, оттачивать каждый слог.

Николай Тихомиров

Три года

1917.

Эх, что за черные тучи нависли:
все еще – кровь и сраженья на Висле!
Будет! Давайте нам хлеба и мир!
Эй, пролетарий, вставай, подымайся!
К чорту Керенского! Не попадайся
под руку гнева, российский сатир!

Все за оружье! Зажгитесь, заводы!
В новый поход, пролетарские взводы!
Жаждет свободы родной Петроград.
Нам не страшны юнкеров пулеметы,
тесно смыкаются красные роты –
каждый рабочий им близок и брат.

Пусть же кругом свирепеет ненастье
мы обретем наше красное счастье!
В бурю и непогодь – только вперед!
Пусть на пути молодых коммунаров
не избежать им жестоких ударов –
будет победа, и солнце – взойдет!

Братья, в бою не должно быть сомнений.
Что нам минуты и дни поражений,–
верные люди стоят у кормы.
Мира добьемся, хотя бы и в Бресте,
после – ударим дружнее и вместе:
«Бей по фундаменту русской тюрьмы!»

1918–1919.

Годы борьбы научили быть смелыми…
Нет, не сдадимся мы армиям белым!
Тот, кто был красным, – не станет иным!
Братья, лежащие в темных могилах,
знайте, доколе есть кровь в наших жилах,
мы Петрограда врагу не сдадим!

Все на войну! Или смерть – или всюду
клич пронесись по рабочему люду:
«Строй, пролетарий, советскую власть!»
Смерть соглашателям, жизнью отпетым,
власть передайте рабочим советам:
мир капитала – не может не пасть!

Белые – сильны, проворны и ловки;
Тулу берут уж на мушку винтовки!
Кремль посылает последний отряд;
гул орудийный на Курской дороге,
лица бойцев утомленны и строги,
все на учете: и штык и снаряд!

Сердце застыло в глухом нетерпеньи:
кто победит в подмосковном сраженьи?
Будет ли порвана белая цепь?
Ближе примкнули тогда мы друг к другу..
Верным ударом отброшены к югу,
быстро скатились деникинцы в степь!

1920.