Четвёртый ингредиент (CИ)

        Французский же химик Пьер Эжен Бертло нашел бактерии в почве. В его  открытии не было ничего удивительного, если бы не способности, которыми обладали организмы. А они умели извлекать азот из воздуха. Поселив их в чистом кварцевом песке, Бертло обнаружил: в бесплодном грунте появились соли азота.

        «Очевидно, коллега открыл те самые микробы, что помогают  гороху и другим бобовым заимствовать этот элемент из атмосферы», - решил Гельригель. Предположение нуждалось в проверке. И немецкий агрохимик ставит новые опыты. Уже в который раз горшки наполняются песком и  «заражаются» землей с гороховых грядок.

       В почву высевают семена пшеницы, овса, гороха. Прошел месяц, другой. Догадка подтверждена. Пшеница и овес уродились худосочными, а горох чувствовал себя прекрасно. Выходило, бобовые обладают каким-то особым механизмом, усиливающим действие микробов во много раз. А у пшеницы и других злаков ничего подобного нет.

       И тут на глаза ученому попадается журнал «Берлинский ботанический вестник». Перелистывая страницы, Гельригель неожиданно находит сообщение русского исследователя Михаила Семеновича Воронина о… горохе. «На корнях бобовых растений есть желвачки, - писал ботаник. – Они содержат в себе великое множество микробов». И все…

       Воронин даже не попытался объяснить: зачем эти наросты, растениям.  Почему в них скапливается такое множество микроорганизмов?

        Выводы за него пришлось делать прусскому агрохимику. Оказалось в желвачках скрыта вся сила бобовых культур. Они – ловушки, в которые попадает азот воздуха. Но, что происходит дальше, выяснить ему так и не удалось.

        Со времен Лавуазье многие понимали: селитра – главная азотистая пища растений. Буссенго раскрыл ее состав. Показал: она рождается при окислении органических веществ и аммиака. Тут-то цепочка и обрывалась. Дальше… неведомое. По другую сторону, которого призрачно маячили исследования Гельригеля, утверждавшего: азот воздуха захватывается бактериями. Долгое время никому не удавалось перекинуть мостик между их открытиями. Создать теорию круговорота азота в природе.

       Попадались ученые, полагавшие, будто дело вовсе не в микробах, а в простых химических превращениях. Мол, аммиак, попадая в почву вместе с дождями и удобрениями, соединяется с кислородом и разлагается на простые соли. И приводили в подтверждение своей догадки пример «селитряного инея», часто появлявшегося на стенках погребов и конюшен. Хотя Пастер и пытался убедить всех: медленное окисление не обходится без микроорганизмов.

      Увы, логика порой не способна противостоять слепой вере. А потому уверения великого микробиолога  не принимались в серьез. Лишь пятнадцать лет спустя, случайность помогла признать могущество царства невидимок.

       В 1878 году из Гренобля в Париж по приглашению члена Парижской академии Пьера Дегерена прибыли два никому неизвестных химика Шлезинг и Мюнц.

       «Не возьметесь ли, господа, - обратился он к ним, - избавить наш город от зловоний? Найдите, хотя бы способ очистки сточных вод».

        Оба ученых неплохо разбирались в геологии. И потому решили: самый надежный фильтр для стоков – земля. Ведь влага родников всегда чиста и свежа. Они заказали несколько двухметровых труб. И когда те доставили в лабораторию, заполнили их почвой с полуострова Женвилье, где располагались столичные поля орошения.

        Почему двухметровых, и зачем такая грязная начинка? Во-первых, экспериментаторы не без основания считали: на такой глубине в природе  вскрываются незамутненные водные жилы. Во-вторых, - для очистки они выбрали землю, «привычную» к клоачным стокам, где, по их расчетам, должны содержаться все ингредиенты для очистки воды.

       Расчеты оказались верны.  Темная и густая жидкость медленно просачивалась сквозь почвенную толщу. Все твердые частицы осаждались в ней. А из труб вытекала прозрачная влага без цвета и запаха, что нельзя было сказать о той, что заливали сверху.

       Цель достигнута, но ученые не успокоились. «Хорошо ли система справляется с очисткой?» - задумались Шлезинг и Мюнц. Химические анализы стоков показали: в них полно аммиачных солей – результат брожения останков растений и животных. В отфильтрованной же воде они исчезли, зато появлялась азотная кислота! Нетрудно сообразить, пока влага просачивалась сквозь землю, аммиак окислялся. Его слагающие, азот и водород, присоединив кислород, создавали два самостоятельных вещества кислоту и чистую воду.

        Ничего нового. И возможно, на этом  все опыты и закончились бы. Но в один из дней Мюнц проявил неловкость. Опрокинул на кучу испытуемой земли склянку с хлороформом. По лаборатории стал разливаться дурманящий, сладковатый запах. Пришлось открыть окна и спасться бегством. Ведь действие этого препарата мало чем отличается от боевых отравляющих газов.