Четвертый К.

Но они были молоды, и их бунтующие гормоны сражались с разумом. Пошлость жизни, политической и интеллектуальной, породила в них то, что можно назвать презрением к окружающему миру, который следовало сделать лучше.

Они даже признавались себе, что волнение, испытываемое ими, когда они крали материалы официальных программ, удовлетворение при разрешении технических проблем, радостное возбуждение, которое они испытали, когда им в конце концов удалось сконструировать способную взорваться атомную бомбу мощностью в две килотонны, дало им такое ощущение силы, которое укрепило их решимость использовать ее. Но они вовсе не собирались взрывать бомбу.

Они ее установят, напишут письмо в «Нью-Йорк Таймс», в котором сообщат о своем намерении. Это будет предупреждение, что если правительства будут продолжать производство ядерного оружия в своих корыстных интересах, то каждый человек получает право создавать ядерное оружие для того, чтобы остановить диктаторов и не позволить им сжечь вселенную дотла. Эти двое и понятия не имели о сложнейших секретных мерах, предпринятых правительственными агентствами для предупреждения подобных угроз. Кроме того, они вообще не представляли себе реальной жизни, не догадывались о ее подводных течениях, когда один необдуманный шаг ведет к чудовищным последствиям. Они не предполагали, что клерк, разбирающий почту в «Нью-Йорк Таймс», раскрыл мешок с письмами только через два дня, и, таким образом, их письмо-предупреждение задержалось. Не подозревали они и то, что это письмо будет сразу же переслано в ФБР.

Они установили свою крошечную атомную бомбу, изготовленную с таким трудом, и, наверное, так гордились творением своих рук, что не могли совладать с соблазном пустить ее в ход ради столь высокой цели.

Адам Грессе и Генри Тиббот внимательно следили за газетами, но их письмо не появлялось на первой полосе «Нью-Йорк Таймс», ничего не сообщалось и в новостях. Их лишали возможности указать властям, после принятия их требований, то место, где заложена бомба. Их проигнорировали, что напугало и в то же время рассердило их. Теперь бомба взорвется и принесет смерть тысячам людей. А может это и к лучшему? Как еще предупредить мир об опасности использования атомной энергии? Как еще заставить власти принять необходимые меры предосторожности? Они подсчитали, что бомба разрушит от четырех до шести кварталов Нью-Йорка, и сожалели, что взрыв унесет много человеческих жизней. Но для человечества это будет невысокая цена за то, чтобы увидеть ошибочность избранного пути. Должна быть создана безотказная система безопасности, все страны мира обязаны запретить производство ядерных бомб.

В среду Грессе и Тиббот оставались работать в лаборатории, пока все в институте не разошлись по домам, и тогда у них начался спор — должны ли они позвонить властям и предупредить их. Поначалу в их намерения совершенно не входило взрывать бомбу. Они хотели увидеть свое письмо-предупреждение напечатанным в «Нью-Йорк Таймс», и тогда они отправились бы в Нью-Йорк и обезвредили бомбу. Но теперь это уже становилось противостоянием. Неужели к ним можно относиться, как к детям, когда они так много могут сделать для человечества? Собираются ли их выслушать? Во всяком случае, они не намерены продолжать свою научную работу, чтобы ее использовали не по назначению политические структуры.

Они избрали Нью-Йорк для наказания потому, что во время поездок туда ужаснулись от ощущения зла, которое, казалось, переполняло его улицы. Нищие, угрожающие прохожим, наглые водители машин, грубые продавцы в магазинах, бесчисленные грабежи, нападения на улицах, убийства. Особенно их возмутил Таймс-сквер, забитый людьми, как выгребная яма тараканами. На Таймс-сквер сводники, торговцы наркотиками, проститутки выглядели настолько опасными, что Грессе и Тиббот в ужасе ретировались в свой номер в отеле. И в состоянии этого вполне оправданного раздражения они решили спрятать бомбу именно на Таймс-сквер. Они ужаснулись бы, если бы кто-то обратил их внимание на то, что большинство лиц, увиденных ими на Таймс-сквер, принадлежат неграм.

Адам Грессе и Генри Тиббот, как и вся страна, негодовали, когда по телевидению показали убийство Терезы Кеннеди. Но при этом они еще испытали легкое раздражение при мысли, что это событие отвлечет внимание от их операции, гораздо более важной для судеб человечества.

Они начинали нервничать. Адам заметил специфическое позвякивание своего телефона, обратил внимание на то, что за его машиной, похоже, следят. Он весь напрягся, когда какие-то люди проходили мимо него на улице. Обо всем этом он рассказал Тибботу.

Генри Тиббот был очень высокий и худой молодой человек. Казалось, он состоит из проводов, соединенных обрывками мышц и просвечивающей кожи. Он обладал более глубоким научным мышлением, чем Адам, и более крепкими нервами.

— Ты ведешь себя, — сказал он Адаму, — как преступник, и это естественно. При каждом стуке в дверь я думаю, что это агенты ФБР.

— А если однажды так и будет? — спросил Адам Грессе.