Четвертый К.

— Господин Оудик, — обратился султан, — объясните, пожалуйста, моему другу, как ваш конгресс будет разделываться с президентом.

Оудик рассказал. Его речь была убедительной, и Ябрил поверил ему, однако спросил:

— А вдруг что-то не сработает, и вы не наберете двух третей голосов?

— Тогда, — мрачно сказал Оудик, — вы, я и султан окажемся в полном дерьме.

Президент Фрэнсис Ксавье Кеннеди, просмотрев представленные ему Мэтью Глэдисом бумаги, пометил их своими инициалами. Он заметил удовлетворение на лице Глэдиса и понял его причину. Они будут добиваться одобрения американского народа. В другое время и при других обстоятельствах Кеннеди возмутило бы это выражение самодовольства, но сейчас он осознал, что это самый опасный момент в его политической карьере, и он должен использовать любое доступное ему оружие.

Сегодня вечером конгресс постарается вынести ему импичмент. Для этого они будут использовать туманные формулировки Двадцать пятой поправки к конституции. Быть может, если бы у него было время, он сумел бы выиграть эту битву, но потом будет слишком поздно. Берт Оудик устроит освобождение заложников, в обмен на это даст Ябрилу скрыться. Гибель его дочери останется неотомщенной, убийца Папы окажется на свободе. Но Кеннеди очень рассчитывал на то, что своим выступлением по телевидению он вызовет такую волну телеграмм, которая заставит конгресс дрогнуть. Он знал, что народ поддержит его действия. Люди разгневаны убийством Папы и дочери президента, они разделяют его горе. В этот момент он ощущал единение с народом. Народ стал его союзником против коррумпированного конгресса, против прагматичных и беспощадных бизнесменов вроде Берта Оудика.

Как и всегда в своей жизни, он остро воспринимал трагедию несчастных людей, вынужденных вести постоянную борьбу за выживание. В самом начале своей карьеры он дал клятву, что никогда не позволит растлить себя любовью к деньгам. Он вырос, презирая власть богатства, когда деньги используются как меч. Сейчас он начал понимать, что всегда выступал в некотором роде победителем, неуязвимым человеком, стоящим выше своих сограждан. Он всегда воспринимал себя как частицу мира богатых, хотя и защищал бедных, и никогда не испытывал ненависть, которую должны испытывать люди низших классов. А теперь он ее ощущал. Теперь богачи, люди, обладающие властью, свергают его, и он обязан победить ради самого себя. Он был полон ненависти.

Но он не должен поддаваться страсти в наступающем кризисе, нежно сохранять ясный рассудок. Даже если его подвергнут импичменту, он должен быть уверен, что вернется к власти, и тогда осуществит далеко идущие планы. Конгресс и богачи могут выиграть этот бой, но он ясно видел, что войну они проиграют. Народ Соединенных Штатов не будет радоваться своему унижению, в ноябре предстоят новые выборы. Даже если он сейчас проиграет, весь этот кризис может пойти ему на пользу, его трагедия становится его оружием. Однако он должен быть осторожен и скрывать эти планы от своего штаба.

Кеннеди понимал, что готовится к абсолютной власти. Другого выхода у него не было, иначе оставалось только смириться с поражением и, связанным с этим страданием, чего он не смог бы пережить.

Днем в четверг, за девять часов до чрезвычайной сессии конгресса, которая будет выносить ему импичмент, Фрэнсис Кеннеди встретился со своими советниками, личным штабом и вице-президентом Элен Дю Пре.

Это было их последнее перед голосованием в конгрессе совещание, и они знали, что враги обеспечили себе две трети голосов, Фрэнсис Кеннеди сразу же заметил царившую в кабинете атмосферу поражения и подавленности.

Он одарил их ослепительной улыбкой и открыл совещание, выразив благодарность главе ЦРУ Теодору Тэппи за то, что тот не подписал декларацию об импичменте. Потом он повернулся к вице-президенту Элен Дю Пре:

— Элен, — сказал он игриво, — ни за что на свете я не хотел бы оказаться на вашем месте. Вы представляете, скольких врагов вы нажили, отказавшись подписать бумагу об импичменте? Вы могли стать первой женщиной-президентом Соединенных Штатов. Конгресс вас ненавидит потому, что без вашей подписи они не могут теперь обойтись без голосования. Мужчины возненавидят вас за великодушие, феминистки увидят в вас предательницу. Бог ты мой, как это такой профессионал в политике, как вы, попали в такое затруднительное положение? Между прочим, я хочу поблагодарить вас за лояльность.

— Они ошибаются, господин президент, — отозвалась Элен Дю Пре. — И продолжают ошибаться, преследуя свою цель. Есть ли какой-нибудь шанс на переговоры с конгрессом?

— Я не могу вести переговоры, а они не хотят. — Он обратился к Дэйзи. — Как выполняются мои приказы? Направились ли авианосцы к Даку?

— Да, сэр, — ответил Дэйзи и заерзал в кресле, — но начальники штабов не отдали окончательного приказа. Они ждут голосования в конгрессе. Если пройдет импичмент, они повернут авианосцы домой. — Он замолк на мгновение. — Они не то что не подчиняются вашим приказам, а просто прикидывают, как отменить всю операцию, если вы сегодня проиграете.