Четвертый Кеннеди

– Скажите мне, это операция для смертников?

Саллу опустил глаза. Джанкарло, наоборот, встретился взглядом с Энни и кивнул:

– Такой исход возможен. Но решение будешь принимать ты, не мы. Ромео и Джабрил по-прежнему живы, и мы надеемся их освободить. И я обещаю тебе то же самое, на случай если тебя схватят.

Глава 17

Специальный отдел ФБР, подчиняющийся непосредственно Кристиану Кли, вел электронное наблюдение за членами Сократовского клуба и Конгресса. Каждое утро Кли начинал с просмотра этих донесений. Коды доступа к информации, поступающей и хранящейся в его настольном компьютере, знал только он.

В это утро он вызвал на экран файл Дэвида Джетни и Крайдера Коула. Кли доверял своей интуиции, а последняя давно уже подсказала ему, что за Джетни надо приглядывать, иначе жди беды. Насчет Коула он мог не волноваться. Этот молодой человек увлекся мотоциклами и расшиб себе голову о какой-то булыжник в Прово, штат Юта. Кли долго смотрел на нервное лицо, появившееся на дисплее, черные, непроницаемые глаза. Симпатичное вроде бы лицо, но как быстро оно становилось отвратительным, если у его обладателя вдруг возникали отрицательные эмоции. Неужели только эмоции могли до такой степени изменять черты лица? На всякий случай – причина – интуиция Кли, ничего больше, – ФБР приглядывало за Джетни, но теперь, читая рапорты агентов, Кли испытывал чувство глубокого удовлетворения. Жуткая тварь, сидевшая в яйце, именуемом Дэвид Джетни, вылезала из скорлупы.

Стрелять в Луи Инча Дэвида Джетни побудила молодая женщина, которую звали Ирен Флетчер. Ирен расцеловала бы любого, кто попытался бы убить Инча, но она не знала, что стрелял в него ее любовник. Несмотря на то, что едва ли не каждый день она просила его делиться с ней самыми сокровенными мыслями.

Встретились они на Монтана-авеню, где Ирен работала продавщицей в «Булочной Фиомы», которая торговала лучшим в Америке хлебом. Дэвид заходил в булочную за печеньем и рогаликами и болтал с Ирен, когда она стояла за прилавком. Как-то раз она спросила его: «А ты не хочешь встретиться со мной вечером? Мы могли бы куда-нибудь сходить».

Дэвид улыбнулся. Внешне Ирен не напоминала типичную калифорнийскую блондинку. Симпатичное круглое личико с решительными глазами, полноватая фигура, да и выглядела она постарше, чем он. Но ее серые глаза сияли, и она умела поддержать разговор, поэтому он согласился. Однако главная причина его согласия заключалась, конечно же, в одиночестве.

Все начиналось как легкий роман. У Ирен Флетчер не было времени на что-то серьезное. Да и желания тоже. Ее сыну недавно исполнилось пять лет, жила она в доме матери. Активно участвовала в местной политике и увлекалась восточными религиями, как и многие молодые люди в Южной Калифорнии. Для Джетни все это было в диковинку. Ирен часто приводила своего сынишку, Кэмбелла, и если встреча затягивалась, закутывала в пончо и укладывала спать на полу, продолжая расхваливать достоинства очередного кандидата на выборную должность или рассказывать последние новости с далекого Востока. Иногда, слушая ее, Дэвид засыпал на полу рядом с мальчиком.

Для Джетни она стала идеальной партнершей – у них не было ничего общего. Он ненавидел религию и презирал политику. Ирен ненавидела кино и интересовалась только книгами по экзотическим религиям и пропагандирующими левые взгляды. Но они продолжали роман, каждый заполнял брешь в жизни другого. Секс не являлся основой их отношений, они занимались любовью как бы походя. Иногда во время любовных утех Ирен позволяла себе проявить нежность, но потом сводила эти проявления к минимуму.

Их сближению способствовал и такой момент: Ирен любила говорить, Дэвид – слушать. Они могли лежать в постели часами. Ирен болтала без умолку, Дэвид ее не прерывал. Иногда она рассказывала что-то интересное, случалось, что нет. Под интересным Дэвид понимал непрекращающуюся борьбу между крупными владельцами недвижимости и хозяевами маленьких домов и арендаторами квартир Санта-Моники. В этой борьбе Джетни симпатизировал последним. Ему нравилась Санта-Моника. Нравились двухэтажные дома и одноэтажные магазины, виллы, построенные в испанском стиле, ощущение простора, полное отсутствие давящих религиозных сооружений вроде мормонских храмов в Юте. И ему нравился безбрежный Тихий океан, любоваться которым не мешали сталь и бетон небоскребов. В Ирен он видел героиню, сражающуюся с монстрами капитализма за сохранение всей этой благодати.

Она рассказывала ему о своих индийских гуру, проигрывала пленки с их проповедями. Гуру показались ему куда приятнее и веселее суровых старейшин мормонской церкви, которых он слушал в молодости, их вера была более поэтической, чудеса – более чистыми, более неземными в сравнении со знаменитыми золотыми скрижалями мормонов и ангелом Мормони. Но, к сожалению, гуру призывали к тому же: отказу от радостей этого мира и плодов достигнутого успеха, тогда как Дэвид страстно желал насладиться и первым, и вторым.