Четвертый кодекс

— Сам не знаю, — пожал плечами Дельгадо. — Странное ощущение — я, вроде бы, ясно помню, и в то же время знаю, что этого никогда со мной не происходило. Род дежавю. Это случается, когда воспоминания личностей твоего циклического существа переходят от «бусины» к «бусине». Или когда воспринимаешь опыт, полученный дублем. Короче, я просто знаю, что мы с вами уже встречались в ином мире. Может, и в других тоже...

Да и Кромлех откуда-то знал это. Перед ним возникло видение грандиозных сверкающих бус в космической пустоте на фоне мерцающих галактик. Только каждая бусина была не человеческой личностью, а... планетой. Цивилизацией.

«Сообщающиеся сосуды», — возникли в его голове слова, и они не были человеческими — это был образ совсем иного строя мышления.

Евгений вздрогнул и с усилием прогнал видение. Ни к чему это сейчас. Он подумает над этим потом. Если будет жив.

— Так что вам на самом деле от меня нужно? — спросил он хмуро.

— Ровно то самое, о чем я говорил в прошлую встречу, — охотно ответил Антонио. — Вашу личность. Всю...

— То есть?

Дельгадо на мгновение задумался и снова заговорил:

— Несомненно, вы именно тот, кем мы вас считали — Прохожий, о котором мне говорил еще мой благодетель, великий маг-мачицтли из народа яки. Несомненно также, что вам уже как минимум один раз удалось внести кардинальные изменения в то, что невидящие называют «реальность». Вероятно, этот мир гораздо больше устраивает нас, чем тот, который вы разрушили. Но также несомненно, что и эта реальность далеко не полностью отвечает нашим запросам. Поэтому план наших действий был очевиден: найти вас, добыть вас, пробудить ваш нагваль. И, наконец, отправить снова сквозь трещину между мирами.

«Мембрана! Ненго! Нэон-гоо!»

Кромлех вновь подавил в себе метафизические воспоминания.

— Мне неясно, как вы собираетесь исполнить все эти пункты, — враждебно заметил он.

Дельгадо златозубо разулыбался.

— Они почти все уже выполнены — кроме последнего. Но и за ним, я вас уверяю, дело не станет.

— Что это значит?

— Ну, вы, мне кажется, вполне освоились в нашей парадигме, она вас больше не пугает и не удивляет. И вы явно открыты для общения с вашими иными личностями.

— Предположим. Только как вы заставите меня снова проделать тот же фокус с изменением реальности? Я ведь и сам понятия не имею, как это делается. Да и не желаю —уж меня-то этот мир вполне устраивает...

— Нет — нет, дон Эухенио, — Антонио покачал пальцем. — Он вас вовсе не устраивает, и вы сами это прекрасно знаете. Но и в противном случае вы бы проделали это вновь. Потому что у вас просто нет иного выхода.

Кромлех вопросительно воззрился на него.

— Видите ли, — любезно пояснил Дельгадо. — Вы не выйдете отсюда живым.

— Подумаешь, бином Ньютона, — с мрачной иронией по-русски бросил Евгений.

Он давно уже свыкся с мыслью о скорой смерти. Что ему было терять в этом мире? Сын мертв, жена тоже... Единственное родное существо — кошка Аська в Святоалександровске, но бедная зверюга очень стара.

И еще Илона — мимолетное восхитительное видение, словно райская птаха, мелькнувшее в конце его жизни и на мгновение расцветившее ее предчувствием нового счастья.

Но где она теперь?..

— Однако смерть ваша должна пойти на пользу Великому Ацтлану, — продолжил сиуакоатль, пропустив мимо ушей реплику собеседника. — Мы обсуждали вашу участь на тайном совете. Большинство согласились с уэй-тлатоани, что вас следует принести в жертву. Традиционным способом, что, как вы знаете, означает вырезание сердца на теокалли с соблюдением всех обрядов во славу богов. Разногласие было лишь в том, сделать это негласно или демонстративно, на глазах всего мира, провозгласив тем самым возвращение нашего старого, могучего и обильного кровопролитием Великого Ацтлана, намеренного взять реванш за поражение в Великой войне.

Кромлех похолодел, хотя сказанное не слишком его удивило — нечто подобное он и предполагал.

— Делайте, что хотите, — бросил он.

— Но, в конце концов, совет согласился со мной, — продолжал Дельгадо. — Я настоял на жертвоприношении более, надеюсь, гуманным способом. Вас утопят.

— Спасибо, — саркастически поклонился Евгений.

— Не стоит благодарности, — отвесил ответный поклон Антонио. — Для меня как государственного деятеля Великого Ацтлана это целесообразно политически, поскольку, надеюсь, порадует наших беспокойных подданных на Юкатане. Но сиуакоатль, как и уэй-тлатоани — всего лишь мелкий тиран, эту напасть вам преодолеть легко. А вот меня, как видящего, будет обойти труднее. Мне, магу, нужно это жертвоприношение, потому что оно означает решение главной проблемы... В общем, вас отправят в Чичен-Ицу и, в день сошествия Кукулькана, бросят в Священный сенот в жертву майяскому богу дождя Чаку, с которым, как известно, ассоциируется и Кукулькан.

Сердце Кромлеха сжалось каким-то грандиозным предчувствием, которое вызвала не перспектива утопления, а эти имена и названия. Но он все же спросил:

— И как это вам поможет?

— В том сеноте — трещина между мирами, — неожиданно сухо пояснил Дельгадо. — Не спрашивайте, откуда я это знаю. Я не знаю. Но она там.