Четвертый кодекс

Административным центром заморских владений Российской Империи был Новоархангельск на далеком севере, но Рославль, выросший из маленькой деревянной крепостицы, окружала романтическая слава.

Илона никогда не была в южной столице Русской Атлантиды и теперь с любопытством смотрела в окно несущейся по улицам машины. Конечно, после Москвы и Святоалександровска этот город выглядел довольно компактным. Но зато он обладал множеством примет совсем иной, чем в метрополии, жизни, и особым укладом. А еще нес многочисленные следы прошедшей войны.

Над сожженным бомбежками некогда деревянным центром, который до сих пор активно отстраивался, возвышался величественный, построенный еще в прошлом веке и недавно отреставрированный после войны, Свято-Троицкий собор. Перед ним стояла несколько лет назад возведенная монументальная композиция Победы – русский солдат, ирокез, сиу и команчи устремляли штыки в поднимающегося из волн разъяренного дракона, в чьем изображении сочетались черты традиционного искусства Ацтлана и Японии. Союзников осеняли крестом святитель Иннокентий и преподобный Герман. При своей массивности и угловатой брутальности, памятник, изваянный модным московским скульптором, впечатлял. Особенно, похоже, коренных атлантов: вокруг толпились, щелкая фотоаппаратами, туристы из всех стран обоих континентов. Даже Ацтлана. Некоторые возлагали к памятнику цветы и разноцветные перья – кто-то к фигурам солдат, кто-то – Змея...

Справа грохотал порт, дальше от центра по окрестным холмам сверкал небоскребами новый город, в архитектуре которого сплелись русские и атлантические мотивы. В толпе часто мелькали русские лица, но еще больше тут было разнообразных типов атлантов и азиатов. Судя по всему, и религиозная картина была весьма пестрой: Илона замечала множество православных церквей и часовен, чуть меньше храмов Единого, типи Великого Духа, буддийских и даосских пагод. Промелькнуло даже модерновое здание «церкви обновленцев» Иосифа Джугашвили. В евразийской части империи такие можно было увидеть редко.

Черная «Волга» остановилась напротив массивного здания в стиле анасази.

- Выходи, - пригласил Илону полковник Столяров.

В пути от аэропорта, куда они прилетели спецрейсом из Новоархангельска, она вспоминала ту страшную ночь в Чикомоцтоке, когда они с Кромлехом, обнаженные и разрисованные жертвенной краской, стояли на вершине теокалли. Илона вновь чувствовала во рту замаскированный под губную помаду мини-пистолет «Поцелуй смерти», снабженный 4,5 миллиметровым патроном с отравленной пулей.

Она видела Кромлеха, в неверном свете похожего на яростного плененного демона. Девушка поняла, что Евгений не сломлен и готов сражаться. Она тоже.

Сверху раздался нарастающий звук вертолета, ягуары задрали голову. Илона освободилась от уже ослабленной веревки и выплюнула в ладонь помаду, тут же повернув предохранитель. Охранник начал поворачиваться к ней, но она была быстрее – направила тюбик к нему и резко нажала на основание.

Негромкий выстрел потерялся в реве с неба. Ягуар, которому пуля попала в глаз, умер до того, как упал. Но еще раньше Илона с места совершила отчаянный прыжок через бордюр верхней площадки теокалли, укрывшись там.

Она боялась высунуть голову, но слышала все: звуки схватки, крики: «Полиция!» И финальную фразу, произнесенную мелодичным, но очень твердым женским голосом: «Кромлех-цин, вы – пленник уэй-тлатоани Великого Ацтлана». Илона слегка приподняла голову и взглянула в лицо говорившей. Несмотря на темноту, она узнала скво, задававшую Кромлеху вопросы на встрече, а потом говорившую с ним на улице.

Следуя коротким приказаниям женщины, полицейские (если они были полицейскими) уводили пленников с пирамиды и уносили трупы. К удивлению Илоны, ее они не заметили – по всей видимости, очень торопились. Не увидели даже с заливавшего светом всю площадку перед храмом вертолета. Он, впрочем, быстро улетел. На пирамиде воцарилась тишина и тьма, слегка разбавленная лунным светом. Лишь злобно подвывал холодный ветер.

Илона была совсем без сил. Всхлипывая и постанывая от холода, осторожно ступая израненными ногами, она стала спускаться. Город внизу затих – даже его экзальтированные обитатели устали и пресытились праздником.

Девушке предстояло пройти в таком жутком виде до консульства через весь город. Но сейчас это волновало ее меньше всего. А больше всего – судьба Евгения. И следом –неизбежная перспектива в конце концов предстать для доклада перед полковником Столяровым. Если, конечно, ее не убьют по пути – сделать это сейчас было довольно просто.

Однако когда у подножья пирамиды из ниоткуда перед ней возникли две темные фигуры, у девушки сработали рефлексы – она попыталась провести прием. Впрочем, эта жалкая попытка была тут же пресечена. Илона услыхала знакомый голос:

- Отставить, подпоручик Линькова!

С рыданиями девушка бросилась на грудь своего начальника.

- Никола-ай Алексееви-ич, я все провалила, - подвывала она, орошая слезами широкую грудь полковника, глядящего ее по плечам и голове.