Четвертый крестовый поход

Первой задачей латинян было устранение угрозы со стороны Мурзуфла и овладение Западной Фракией. Балдуин вывел из Константинополя значительную армию. Власть на Босфоре осталась в руках престарелого дожа и немощного Людовика де Блуа, с которыми находились Конон Бетюнский и Виллардуэн. Первой целью латинян стал Адрианополь — крупный город примерно в ста милях к северо-западу от Константинополя, который вскоре сдался войскам Генриха Фландрского. Было известно, что Мурзуфл находится неподалеку от него, но ему удалось держаться в стороне от латинян и достичь поселения Мосинополис примерно в 160 милях к западу от Константинополя.

Правил этим городом Алексей III, бежавший от крестоносцев в июле 1203. Могли ли два свергнутых императора объединить силы, чтобы противостоять общему врагу? Первоначально между ними возникли теплые отношения. Алексей предложил отдать свою дочь замуж за Мурзуфла (в которого она была влюблена) и согласился на официальный союз.

В один из дней Мурзуфл с несколькими товарищами направился в Мосинополис, чтобы пообедать и сходить в баню. Как только прибыл почетный гость, Алексей отвел его в отдельную комнату, где уже ждали его люди. Они скрутили Мурзуфла и выкололи ему глаза. Проявления дружбы были лишь маскарадом, и Алексей III не имел ни капли доверия к человеку, убившему соперника. Теперь он с такой же бессердечностью устранил угрозу по отношению к самому себе.

Алексей III продемонстрировал намерение в одиночку возглавить сопротивление латинянам. Виллардуэн счел проявленную жестокость еще одним доказательством неотъемлемой лживости греков: «Судите сами, услышав о таком вероломстве, могут ли владеть землями люди, которые с такой жестокостью обращаются друг с другом, или же они заслуживают их утраты». [602] Услышав о совершившемся, Балдуин со всей поспешностью направился к Мосинополису, но Алексей III вновь бежал, а все население подчинилось латинскому правлению.

В это время, после нескольких лет тесного и плодотворного союзничества, между Балдуином и Бонифацием возник серьезный раскол. Несмотря на обещание императора отдать маркграфу Фессалоники, когда Бонифаций обратился за разрешением взять управление этими землями и по просьбе населения отразить нашествие болгар, Балдуин ответил отказом. Император решил направиться туда и самому управлять землями. Бонифаций, конечно, пришел в ярость: «В ваших действиях я не увидел заботы о себе. Со всей ясностью должен сказать, что не пойду с вами, но отойду и от вас и от вашей армии». [603]

Виллардуэн был обескуражен и писал, что причиной разрыва послужили дурные советы. Чувствуется, что его симпатии остались на стороне Бонифация, и он объясняет случившееся тем, что император послушался плохого совета — возможно, данного людьми, желавшими заполучить Фессалоники для себя. Возможно, советчики считали, что император обязан продемонстрировать свой статус по отношению к маркграфу. Балдуин мог сделать это, лично отправившись в указанные земли, а затем публично передав их Бонифацию, не заставляя маркграфа самого завоевывать их.

Разъяренный столь нечестным обращением, Бонифаций ринулся в Демотику, располагавшуюся к юго-западу от Адрианополя. За ним последовало немало дворян, включая немецкий контингент, а также воинов Жака де Авена и Вильгельма де Шамплита. Когда Балдуин вступил во владение Фессалониками, Бонифаций продемонстрировал свое недовольство. Он отбил замок Демотика у людей императора и начал осаду Адрианополя.

В Константинополь помчались вестники, чтобы доложить о событиях графу Людовику и дожу Дандоло. Старшие крестоносцы проклинали тех, кто спровоцировал этот разрыв, опасаясь, что он приведет к потере всех добытых таким трудом завоеваний. Решив прибегнуть к дипломатии, они призвали на помощь Виллардуэна. Тот отправился к маркграфу в качестве «доверенного друга» и упрекнул за столь поспешные действия. В ответ Бонифаций заявил, что его поведение полностью оправдано, а сам он был чудовищно обманут. В конечном счете Виллардуэн убедил его передать дело на суд дожа, графа Людовика, Конона Бетюнского и самого Виллардуэна. Эти люди с самого начала были сердцем крестового похода, и согласие Бонифация можно считать знаком всеобщего уважения.

Когда Балдуин узнал, что маркграф осадил Адрианополь, его первой реакцией был гнев. Он решил отправиться в город и выступить против Бонифация. Ситуация выходила из-под контроля. «Увы! Сколько бед принес нам этот раскол! Не вмешайся Сам Господь, возможно, мы оплакивали бы теперь христианство», —скорбел Виллардуэн. [604]