Четвертый крестовый поход

Еще в царствование Мануила Комнина греки располагали крупным флотом — к примеру, он принял участие во вторжении в Египет вместе с правителями Иерусалима. Уильям Тирский сообщает, что в 1169 году Мануил направил сто пятьдесят «военных кораблей, оборудованных рострами и двойными рядами весел… а, кроме того, шестьдесят больших хорошо защищенных лодок, построенных для перевозки лошадей… и десять или двадцать огромных судов… несущих вооружение и… боевые орудия».[359] Упадок военно-морского флота после смерти Мануила был таков, что грекам приходилось нанимать для сражений пиратские суда, а к 1203 году, по сведениям Никиты, для отражения крестоносцев нашлось только двадцать полусгнивших кораблей. Царевич Алексей знал об этом, а венецианские купцы в Константинополе могли информировать Дандоло о сложившейся в предыдущие годы ситуации. Едва ли стоит сомневаться, что знание о слабости византийского флота сыграло немаловажную роль в оценке крестоносцами возможности оказания военной помощи царевичу Алексею. Возможность столкнуться с таким флотом, какой Мануил когда-то направил в Египет, вполне могла отвратить их от подобной сделки.

К счастью для крестоносцев, перспектива морского боя против более или менее равных сил, и даже мысль о столкновении с едва держащейся на волнах эскадрой, могла их не беспокоить. Благодаря Дандоло и венецианцам они получили самый ловкий и опытный флот Средиземноморья. При должном его использовании контроль над морем мог дать крестоносцам существенное преимущество в грядущем штурме.[360]

Однако сухопутные силы византийцев не были столь ослаблены. Хотя и сократившиеся со времени смерти Мануила в 1180 году, они все же оставались грозным противником.[361] Армия императора Алексея состояла из отрядов византийцев, наемных солдат (нанимались они в Болгарии, Малой Азии, Западной Европе и славянских странах), а самым опасным противником была легендарная варяжская дружина — элитное подразделение, присягнувшее сохранять верность императору.

За столетия греки приобрели репутацию женоподобных и не воинственных людей. Вениамин Тудельский дал такую оценку их военным способностям: «Они нанимают воинов всех наций, которых называют варварскими, чтобы сражаться с… турками, поскольку местные жители [греки] не воинственны, но, подобно женщинам, не имеют силы сражаться».[362]То, что ядро византийской армии формировалось из иностранных наемников, полностью подтверждает это мнение.

Однако греки разумно подходили к подбору воинов. Варяги были тяжеловооруженными бойцами, прославившимися благодаря употреблению мощных однолезвийных боевых топоров, которые они обычно носили на плечах. Их насчитывалось около пяти тысяч человек, и они составляли ядро императорской армии. Варяжские части формировались в основном из скандинавов, которых привлекал в Константинополь высокий уровень оплаты. Много англичан, разбитых в битве при Гастингсе в 1066 году или лишившихся положения в ходе норманнского владычества, также направлялось на восток, чтобы присоединиться к дружине наемников. Еще одним источников бойцов были воины армии, сопутствовавшей королю Сигурду Норвежскому в экспедиции на Святую Землю, часть из которых, задержавшись на обратном пути, присоединилась к дружине варягов или нанялась для временной службы императору.[363]

Еще два подразделения, помогавшие оборонять Константинополь в 1203 году, состояли из жителей Пизы и Генуи. Эти представители купеческих общин перенесли ожесточенную торговую конкуренцию с венецианцами на поля крестовых походов и на Босфор. Лидеры крестового похода позже утверждали, что им противостояла византийская армия из 60 тысяч рыцарей, не считая пехотинцев.[364]Современные историки оценивают императорскую армию в тридцать тысяч человек — не считая, разумеется, жителей Константинополя, которые в случае необходимости могли сражаться наряду с регулярной армией.[365] Если хоть одна из этих цифр справедлива, то у греков был значительный численный перевес, равно как и преимущество, которое обеспечивали надежные оборонительные сооружения самого Константинополя.