Четвёртый круг

Я должен был как-то ему помочь. Естественный совет поспать и отдохнуть не подействовал бы на него в таком состоянии. Он уже далеко перешел ту границу утомления, когда можно просто заснуть. Нужно было подстегнуть сон, и я хорошо знал, с помощью чего это можно сделать наиболее успешно, хотя все во мне противилось новой инъекции морфия.

Холмс уже был на грани того, чтобы стать зависимым. Никто, кроме меня, разумеется, не знал об этом его несчастье. Если б это, не дай Бог, стало известно, не только я, как соучастник, потакавший его пороку, потерял бы разрешение на практику и был бы исключен из членов Королевского медицинского общества, но и его репутация самого знаменитого английского детектива-любителя была бы безнадежно испорчена. Можно упрекнуть меня в тщеславии, но думаю, что последнее для меня было бы тяжелее. Маленькая часть славы Холмса все же принадлежала мне. Разве не меня мистер Дойл считал его правой рукой?

Медицинские соображения в конце концов одержали верх, и я впрыснул Холмсу небольшую дозу наркотика. На сей раз мне не пришлось бороться со своей совестью — речь шла о помощи пациенту в преодолении состояния крайнего переутомления, а не об удовлетворении пагубной потребности.

Морфий подействовал быстро. Только я вытащил иглу из вены Холмса, как с его лица исчезла судорога отчаяния, сменившись выражением расслабленности, а затем и блаженства. Я хорошо знал эти изменения и всегда, когда видел их, мне и самому, казалось, становилось легче. Через несколько секунд он закрыл глаза.

Мне здесь больше нечего было делать. Холмс теперь будет спать не один час, может быть, до вечера. Я снял с него туфли и накрыл одеялом, извлеченным из большого ящика комода. Тем временем Холмс повернулся на бок и подтянул колени к подбородку, приняв позу эмбриона. Он выглядел беззащитным, как ребенок, совсем не похожим на взрослого человека. Я бы не удивился, засунь он палец в рот.

Прежде чем выйти, я оглядел комнату, томимый какими-то зловещими предчувствиями. Хотя всё теперь, казалось, было в порядке, внутренний голос говорил мне, что всё не так, всё не в порядке, точно как и комната, в которой я оставлял Холмса. В каком состоянии я застану его, когда увижу в следующий раз? И достаточно ли будет тогда морфия, чтобы его успокоить?

Я покачал головой, отгоняя эти неприятные и печальные мысли, открыл дверь, чтобы выйти из комнаты, и вздрогнул, налетев на миссис Симпсон, которая, очевидно, уже некоторое время стояла за дверью, прислушиваясь. По всей видимости, ее привлек крик Холмса, а перед тем она, должно быть, уже была обеспокоена его бурной ночной работой.

Она пробормотала что-то о том, что хотела якобы узнать, когда следует подать завтрак мистеру Холмсу. Я сказал ей, что Холмс уснул и не проснется до раннего вечера, когда будет сильно голоден, так что следует приготовить ему обильный ужин. Явно неудовлетворенная моими объяснениями, старушка попыталась продолжить разговор, желая вытянуть из меня побольше об этом необычном нарушении распорядка дня, однако я сослался на неотложные дела, извинился и быстро вышел.

10. Игрок и развратник

У нас проблема с перенаселенностью.

С двумя новыми пришельцами нас в храме теперь семеро, что уже осложняет жизнь. С минимальными удобствами здесь могут обитать самое большее пять человек. Словно настоящий хозяин, Шри с готовностью вынес свой топчан под навес, чтобы предоставить гостям как можно больше места. Но думал он прежде всего о себе — это я точно знаю. Поскольку настала сильная жара, ночевать, по правде говоря, гораздо приятнее снаружи, чем внутри, где воздух спертый и застоявшийся, что Будду вскоре навело на мысль присоединиться к Шри.

Впрочем, ничего удивительного. Они — люди этого климата и знают, как себя вести, к тому же могут рассчитывать на мою действенную защиту от насекомых. А все остальные члены компании собраны здесь из совсем других уголков света, из совсем иных погодных условий, так что они в основном вздыхают и ропщут, никак не умея приспособиться.