Четвертый месяц зимы

— Да всяк по разному толкует! — охотно принялась делиться сплетнями старушка. — Кто говорит, будто лорды наши Эн и Амареш из столицы вернулись да смотр войск своих учинять хотят, кто — будто заговор какой раскрыли… А соседка моя — у сына ее в том районе лавка — рассказывает, будто возле дома купчишки какого-то из Малаша пятый день уже стража тайком караулит, да еще и эти, темные, потихоньку толкутся. Ох, знать бы, что из этого выйдет!

— И впрямь любопытно! — старательно изобразил улыбку юноша одеревеневшими вдруг губами.

«Купец из Малаша! — тревожно забилось у него в груди. — И как же я раньше не додумался! Кто же еще, если не Реми мог послать тебе весточку, Насмешница?»

Проклиная свою глупость, поспешил он следом за стражей. В ближайшем безлюдном переулке, стараясь не замечать ледяного ветра, плащ дорожный без сожалений бросил, лицо закрыл маской. И к оцеплению, что обнаружилось в конце следующей улицы, уже не беззаботным юнцом столичным подошел, но таинственным Белым Мастером во всем надменном и жестоком его величии.

Держащие оцепление доблестные стражи, узрев его, явно опешили.

— Что за… Куда лезешь! — преграждая путь, на всякий случай взревел один из них.

Огнезор лишь презрительно скользнул по нахалу взглядом, небрежно замахнулся и ударил белой перчаткой его по лицу. А откуда-то из-за спин уже мчалась, летела всполошенная черная фигура. Выскочила между мастером и вконец разъяренным стражем, прошипела последнему что-то испуганно и злобно, затем поспешно опустилась на колени.

— Господин Белый Мастер! Молю о прощении за сей ужасный инцидент!

— Неужто вся городская стража Эн-Амареша столь невежественна и непочтительна? — вливая в свои слова как можно больше царственного негодования, проговорил Огнезор.

— Виновные будут наказаны, — еще ниже склонился темный, бойцы же за его спиной, услышав такое, и вовсе поникли испуганно.

— Рад это слышать, старший подмастерье, — ничуть не смягчившись, проговорил юноша. — Хотелось бы знать также, с каких это пор городская охрана вовлекается в дела Гильдии, и кто за это ответственен?

— Н-не знаю, — совсем растерялся несчастный. — Как мастера столичные велели, так и сделано…

— Стражу вернуть к их прямым обязанностям, чтоб и духу здесь не было! Беспорядков на улицах нам еще не хватало! Меня же проведи немедленно к месту событий, — распорядился Огнезор тоном, и вовсе не терпящим возражений, так что, если до сих пор и были у подмастерья насчет его полномочий какие-то сомнения, то теперь уж точно исчезли.

— Желаешь лично за всем проследить? — торопливо поднявшись с колен, спросил темный.

— Разве я обязан давать объяснения? — высокомерно воззрился на него Огнезор.

Старший подмастерье от слов этих и взгляда сразу сжался, будто и его, как беднягу-стража, по лицу хлестнули. Зато вопросы задавать не стал больше — молча потрусил впереди, сыпля распоряжениями и в рядах усердной охраны прокладывая дорогу, пока не вывел Белого Мастера к внушительному двухэтажному зданию. У порога еще раз почтительно поклонился — и юркнул за чужие спины, торопливо и с облегчением.

На пару секунд Огнезор замер у тяжелой, чуть приоткрытой деревянной двери, бессмысленно застыв глазами на нелепой резной ручке, сжимая-разжимая кулаки в бессильной попытке унять дрожь в пальцах. Наконец, пересилив себя, он вошел, уже зная, что увидит внутри…

— Приветствую тебя, Огнезор, Белый Мастер! Какая чудесная встреча! — гулко разнесся по залу знакомый ненавистный голос, ядовитым злорадством задребезжал по стенам и окнам, ударился в высокий потолок и вернулся, наконец, к своему владельцу — мастеру Темнослову собственной персоной.

Одним долгим, отчаянным взглядом вобрал в себя юноша темную его уродливую фигуру, примостившихся в сторонке черных помощников, сжавшегося в углу, дрожащего Реми. А еще — бледное девичье лицо: растерянное, ошеломленное, неверящее. На миг он встретился с ней глазами, но тут же отвернулся.

Еще жива! Страх схлестнулся в нем с безумным каким-то азартом. Жива! Значит, что-то понял о них старый мастер! Значит, все-таки началась игра, и назад нет больше хода…

— Что за переполох ты учинил здесь, Темнослов? — стараясь больше не смотреть на Лаю, не видеть ее лица, проговорил Огнезор лениво, с хорошо отмерянной дозой презрения. — Город растревожен, вся местная Гильдия на ногах… Не находишь, что это уже слишком? Или мне напомнить еще раз о скромных твоих полномочиях?

— Самоуверен и нахален, как всегда! — бросил Темнослов с мрачным удовлетворением. Притянул девушку к себе, обнял ее почти любовно, холодным кинжальным лезвием, разрезав легкую ткань рубашки, заскользил по белой коже, — от скрученных черным поясом кистей рук до часто бьющейся жилки на шее.

— Таков уж Огнезор, — прошипел ей в самое ухо. — Не правда ли, малышка, он восхитителен? За это мы его и любим…

Лая дернулась, не в силах сдержать отвращения, но быстро совладала с собой: глянула уверенно, почти невозмутимо.

— Не знаю. Я этого человека вижу впервые.

«А ведь это правда!» — подумалось юноше с неожиданной иронией.