Четвертый под подозрением

Он позвонил знакомому детективу из отдела по борьбе с экономическими и экологическими преступлениями, сокращенно ЭКО. Фамилия знакомого была Сёрли, а кличка — Болван. Слушая длинные гудки, Гунарстранна зашелся в приступе кашля, которые время от времени одолевали его.

— Это ты, Гунарстранна? — спросил Сёрли, когда стих кашель. — Как ты себя чувствуешь?

Гунарстранна глубоко вдохнул, набирая воздуха:

— Легкие ни к черту.

— Бросай курить!

— А ты не каркай, — еле слышно сказал Гунарстранна и выпрямился. — Хочу кое о чем тебя спросить.

— Выкладывай!

— Тебе что-нибудь говорит имя Инге Нарвесена?

— Он делец.

— И больше ничего?

— Знаю, что он любитель искусства.

— Какого рода искусства?

— Живописи. Тратит на картины кучу денег. Судя по всему, его коллекция превосходит коллекции музея Стенерсена в лучшие времена. Только Нарвесен не очень-то любит современное искусство.

— Чем он зарабатывает на жизнь?

— Он биржевой маклер. Занимается куплей-продажей ценных бумаг.

— Куплей-продажей?

— А денег у него — куры не клюют, — продолжал Сёрли. — Он много вкладывает в недвижимость. Недавно, я слышал, он скупил большие участки леса, выставленные на продажу компанией «Норшке ског». По-моему, он собирается финансировать строительство мини-ГЭС на нескольких реках. Малая гидроэнергетика сейчас очень перспективное направление, так как электроэнергия дорогая, а на охрану окружающей среды властям наплевать.

— Но ничем незаконным он не занимается?

— По-моему, нет. Он стремительно движется наверх. Никогда не слыхал, чтобы он был замешан в чем-то подозрительном. И на бирже у него тоже хорошая репутация.

— Никаких недостатков? Не питает слабости к мальчикам, не занимался эксгибиционизмом перед школьницами?

— Поверь мне, Инге Нарвесен чист.

— Значит, он очень необычный человек.

— Если у него и можно найти какие-то нарушения, то только финансовые.

— Да, да, — досадливо перебил его Гунарстранна. — Ладно, я тебе потом перезвоню.

Зайдя в свой подъезд, Франк Фрёлик сразу направился к почтовым ящикам. Его ящик оказался так набит, что ключ с трудом поворачивался в замке. Когда он все же открыл дверцу, из него посыпалась гора счетов. И еще какой-то конверт. На конверте красивым округлым почерком были выведены его имя и адрес. Обратного адреса не было. В лифте Фрёлик с трудом сдерживал любопытство, вертя конверт в руке. Вдруг ему написала Элизабет? Он закрыл глаза и приказал себе не отвлекаться. «Длинные трубчатые кости… Пламя…» Чтобы отпереть дверь, пришлось зажать конверт зубами. Едва войдя, он вскрыл конверт и прочел: