Четвертый под подозрением

Он высадил ее на улице Мольтке Му. Она вышла, и он еще долго смотрел ей вслед. Он не сразу заметил, что ночью выпал снег. К утру он растаял, и прохожие оставляли на улице мокрые следы. Женщина, которая только что сливалась с ним в одно целое, теперь превратилась в едва заметную фигурку, которая быстро удалялась, перепрыгивая лужи. Совсем как кошка, которая боится замочить лапки. Фрёлик сам себе удивлялся. «Неужели эта маленькая сутулая фигурка, одетая в хлопок, шерсть и кожу, совсем недавно держала меня в своей полной власти? Неужели из-за нее мое сердце так бьется, что кажется: еще немного, и лопнет грудь? Уезжай! Скорее отсюда! Пройдет пара недель, и ты забудешь ее. Она навсегда сотрется из твоей памяти».

Но едва хрупкая фигурка скрылась за дверями здания математического факультета имени Нильса Хенрика Абеля, он заглушил мотор и вышел из машины. Он спрашивал себя: «Зачем я это делаю?» И сам же себе отвечал: «Затем, что хочу больше узнать о ней».

Она прошла насквозь здание математического факультета и вышла с другой стороны. Фрёлик держался от нее метрах в пятидесяти. По покрытым снегом плитам проехал мини-трактор. Он пропустил трактор. Во дворе стояли студенты. Разбившись на группки по двое-трое, они о чем-то разговаривали вполголоса. Элизабет вошла в здание гуманитарного факультета, носящего имя филолога Софуса Бугге. Фрёлик остановился поодаль, наблюдая за ней в высокие окна. Если она студентка, то что изучает? Он толкнул тяжелые двери и вошел.

В большую аудиторию вели широкие двойные двери. Фрёлик увидел расписание. Под названиями нескольких курсов значилось имя преподавателя: Рейдун Вестли. Значит, именно она читает сейчас лекции.

Фрёлик сел у стола, над которым висело расписание, и взял лежащую на столе газету. Его раздирали сомнения. Что он скажет, если она сейчас вдруг выйдет и увидит его?

Он закрыл глаза. «Я все ей скажу прямо. Скажу, что мне недостаточно заниматься с ней сексом в припаркованной машине. Я хочу знать, кто она, что творится в ее голове и почему она делает то, что делает…»

И сразу сам собой возник вопрос: «А ты-то сам понимаешь, почему делаешь то, что делаешь?»

Франк Фрёлик невидящим взглядом смотрел на первую полосу газеты. Фотография какого-то военного самолета. Погибли гражданские лица. Авиакатастрофа, приковавшая к себе внимание всего мира. «Дагсависен» посвятила происшествию большой репортаж. Неужели кто-то решил, что ему интересно читать про упавший самолет? Неужели его способна отвлечь от действительности какая-то статья?! Фрёлик понял, что ему все равно. Сейчас все на свете утратило смысл, все, кроме Элизабет, о которой он почти ничего не знал. Для него она была хрупким созданием с бледным лицом и ярко-алыми губами. А таких синих глаз, как у нее, он в жизни не видел. Ее существование кое-что значило для него. Точнее, значило очень многое. Фрёлик и сам не понимал, почему так получилось. Он знал одно: Элизабет для него очень важна. Между ними установилась не только телесная, но и духовная связь. Она возбуждает в нем такую страсть, о которой раньше он только читал в книгах, о которой слышал, но в которую сам никогда не верил. И вот теперь он шпионит за ней.

Они с Элизабет виделись всего три раза. Она прислала ему эсэмэску: «Приходи!» — и сразу голова у него сделалась легкой, из нее улетучились все мысли. Остались только образы, живые картины. Ее тело, губы, глаза… Прошло чуть меньше получаса, и вот они уже сплелись в жарких объятиях. Раньше такого с ним не случалось. «Неужели она понимает, как действует на меня? Неужели сознательно меня заводит?»

Наконец дверь открылась. Из аудитории повалила безликая толпа студентов. Почти все были одеты по-уличному. Фрёлик посмотрел на часы. Четыре. Лекция закончилась. У него засосало под ложечкой. «Что, если она увидит меня?»

Поток студентов, выходивших из аудитории, постепенно мелел. Где же Элизабет? Может, уже вышла, а он не заметил?

Франк Фрёлик медленно встал. Осторожно подошел к двери, открыл ее и очутился на самом верхнем ряду. Стулья ярусами спускались к кафедре. Там, внизу, стояли двое. Одной из двух оказалась Элизабет. Вторая женщина, в длинном черном платье, о чем-то негромко разговаривала с ней. На вид ей было лет пятьдесят, а то и больше. Черные волосы были подстрижены «под пажа».

Они стояли очень близко друг к другу. Может быть, они — близкие подруги? По возрасту та, вторая, годится Элизабет в матери… только матери так не ласкают своих дочерей.

Его заметили.

Женщины вскинули головы и посмотрели на него — хладнокровно. Обе явно ждали, когда он уйдет. Он пытался прочесть в глазах Элизабет хоть что-нибудь, но не нашел признаков узнавания, ни намека на чувство вины, на стыд — ничего.

Они постояли так несколько секунд, глядя друг на друга над рядами стульев. Потом он попятился и вышел.

Глава 2