Четвертый поросенок (СИ)

Вошедший на пустующую в этот час веранду капитан полиции Кирилл Сергеевич Матвеев заметил, что сын занят чем-то интересным с незнакомой девочкой, и решил не мешать — здесь на Прерии дети много внимания уделяют изучению оружия и боеприпасов — так что нет причины им мешать. Оглядевшись, встретился взглядом с армейским капитаном, расположившимся неподалеку, и увидел в его взоре предложение присоединиться.

— Кирилл.

— Вася, — мужчины пожали друг другу руки.

— Мне кажется, вы на Прерии около года? — у Матвеева сегодня отличное настроение и впервые за последние месяцы выдался беззаботный день.

— Давай на «ты», Коршун, — улыбнулся армейский. — Нет, меня ты раньше знать не мог, а вот тебя мне показывали издалека, когда я своих орёликов возил на соревнования. Ты-то, я вижу, давненько в этих краях, — кивнул он на салатовые шорты и цветастую рубаху, завязанную на пупке форменным узлом.

— Шестой… да что я?… седьмой уж год в этих местах. Обжился, женился, сына вон с Земли забрал, — кивнул он в сторону Федьки.

Взглянув на Нах-Наха, Василий перевёл взор на собеседника:

— Я думал — он местный.

— Знаком, что ли с Фёдором? — Кирилл сделал какой-то знак содержателю кафе.

— Ага. Нормальный мужик. И моя к нему серьёзно относится, — кивнул Савельев на Маруську.

— Постой, есть уже у Федьки коряга. И если он её обидит, я ему, засранцу, ноги повыдергаю, — вскинулся Матвеев. А Василий заржал и, положив руку на плечо собеседника, удержал того от подскока:

— Маруся не дочка мне, а жена. С сыном твоим они учились в одной школе. И, это, фиг ты ему теперь что повыдергаешь — его рукопашке сперва Меф учил, и потом Манул. У меня в роте ребята на равных спарринги с ним проводят, как со взрослым.

— Чёрт! — хлопнул себя по лбу Кирилл. — Понимаешь, близнецы в доме — постоянный вихрь хлопот. С работы бегу на подмену жене, пока она совсем не свалилась с ног. А тут сынок наведался с невесткой — нам с супругой вроде как каникулы на сегодня. Совсем за делами домашними мозги загустели — ведь мог же сообразить, что неоткуда у тебя здесь взяться дочери, — в этот момент подошёл содержатель кафе и стал переставлять на столик с маленького подноса графин, рюмки, закуски…

— Раздели со мной радость отдохновения, Вася. Этот коньяк с берегов Янтарного моря впитал в себя тепло закатных лучей Гаучо. И раздобыть его можно только у Фомы. Исключительно во второй половине дня.

Мужчины выпили по рюмочке. Следуя примеру Кирилла, Василий положил на язык какой-то подвяленный фрукт и прикрыл глаза от удовольствия. Послеполуденный зной буквально давит на землю в двух шагах, сразу за пределами тени навеса, а тут вполне себе уютно, и лёгкое движение воздуха приносит свежесть от протекающей неподалеку речушки.

— А вот теперь смотри! — доносится голос Маруси. — Пуля типа «Дартс» для крупнокалиберного зенитного пулемёта ложится в этот ствол, как будто всегда тут была. Нет, заряжать охотничье ружьё обычной конической рискованно — может разорвать. А у этой стрелки мягкий поясок — видишь, даже рукой проталкивается по стволу. Остаётся сообразить, как снарядить обычную охотничью гильзу, чтобы не допустить прорыва пороховых газов.

— Это что, малыши соображают, как из дробовика винтовку сделать? — приподнял бровь Матвеев и разлил по второй.

— Они много чего соображают там в своей колониальной школе, — размягчённо согласился Савельев. Только дробовиков с сужающимися стволами на планете не уважают, потому что жаканом или пулей стрелять становится рискованно. — Так говоришь, коньячок этот только здесь бывает, и именно после полудня?

— До захода Гаучо, — донеслось от барной стойки. — В другое время его пить — деньги на ветер.

С улицы зашёл Представитель Президента. По местному обычаю все дружно сделали вид, что не узнали его. Фома плеснул в собачьи миски под стойкой чего-то из холодильника, и два «случайно» заглянувших сюда мегакота заработали языками, восполняя недостаток влаги в организмах.

— Привет, Маруся, — пришедший выложил на стол какую-то железяку. — Здорово, Нах-Нах. Вот какая у меня затворная рама выпилилась. Ну-ка, совмещаем, — ребята принялись чем-то позвякивать и скрежетать. Потом у них хрустнуло…

— Зашло! — обрадовался Федька.

— Входит и выходит, — разулыбалась Маруська. — Ты беги Стёпка, пока тебе от жены не влетело, — подала она поставленную на соседний стул корзинку с бутылочками. — Мы сегодня же машинку отстреляем и всё тебе про неё расскажем, — Представитель Президента заторопился, а Фома принёс ребятам жёлтый напиток в высоких бокалах. В наступившей тишине можно было расслышать даже шипят лопающиеся пузырьки газа.

Мужчины разлили по следующей.

— Вась, ты понял, что это было? — спросил Кирилл, кладя на заплетающийся язык пластиночку вяленой икры.

— А чего я? Ты же у нас местный, — Савельев тоже заметно размяк от доброго коньячка.

— Не. Федька может и станет местным, а я так до конца тутошнюю фишку и не просекаю.

— Дык, чего просекать-то? — отозвался из-за стойки Фома. — Окромя Степашки-тирана конструкторов стрелкового оружия на планете нет и отродясь не бывало.