Четвертый поцелуй (СИ)

Когда мы прощались, чмокая друг друга в щеки, Леська гневно шепнула мне «не вздумай всё испортить» и укатила.

— Забавная у тебя подруга, — порадовал он, глядя вслед уезжающей машины.

— Нормальная, — пожала я плечами, уверенная в обратном. Подумала и добавила: — Леська она как Россия — сильнее здравого смысла.

Мы ещё не успели вернуться в дом, как от неё пришло сообщение.

«Я действительно собиралась уехать сегодня не позднее семи вечера. Не вздумай дуться»

Чайник уже заливисто свистел, я заварила чай и уставилась на свою тарелку с остывшим супом. Выливать что ли, как Леська?

— Обедать будешь? — спросила его.

— Буду, — кивнул он и запоздало поинтересовался: — А что?

— Гороховый суп, — ответила я, наполнила тарелку и поставила перед ним. Он заглянул в неё и разочарованно вопрошал:

— А чего он у тебя такой бледный? Даже нисколечко не желтый.

— Настоящий гороховый суп именно такой, — отрезала я.

— Да? — удивился он и протянул: — Мм-м… Ни разу не ел настоящий гороховый суп.

Я заподозрила в его признании подвох и нахмурилась. Дмитрий вовремя заметил перемены на моем лице, бросил себе из миски горсть гренок и счел за благо приступить к трапезе. Свою порцию я разбавила горячим и села напротив:

— Приятного аппетита!

— Спасибо, и тебе, — отозвался он, указал концом ложки на тарелку и хмыкнул: — А вкусно.

— Обыкновенно, — равнодушно бросила я, а про себя заметила: «То-то же!»

Когда мы приступили к чаю, Помещик откинулся на спинку стула, обвел взглядом стены и потолок, и спросил:

— А ты чего здесь? В том смысле, что Людмила Васильевна считает…

— Прячусь я от неё, в воспитательных целях. Надеюсь, ты ей не сказал о том, что видел меня вечером?

Как выяснилось, не говорил. Хотя и сказал бог с ним, сомневаюсь в толковости своей затеи, больше принципиальничаю. Сейчас меня больше занимала цель визита Помещика. Леська может какие угодно строить предположения, вплоть до большой и светлой, а мне хотелось бы знать наверняка. Связано это как-то с его сегодняшней прогулкой в лесу или нет? Нарваться на камень за пазухой удовольствие сомнительное. Расслабляться я себе отсоветовала, но и наперед лезть сочла не разумным.

Он поинтересовался чем я занимаюсь, не торопясь докладывать с чем пожаловал. Я поверхностно поведала о своих трудовых буднях в рекламном агентстве, шутливо закончив «обращайся».

— Обязательно, — заверил он и, как бы между прочим, спросил: — Жанна не объявилась?

Ага, ненадолго же тебя хватило, товарищ. Жанна, значит…

— Нет, не объявлялась. Это что, праздное любопытство?

— Назовём это вежливостью.

— Угу, — покивала я и отпила из чашки. Щуров заметил мой лукавый взгляд и пустился в объяснения:

— Ну… она твоя сестра, ты волнуешься, переживаешь. И потом, мне приятно видеть тебя в отличном расположении духа. А ещё я приехал пригласить тебя завтра на озеро, именно поэтому не хотелось бы, чтобы у тебя нашелся дополнительный повод для отказа.

— Повод он всегда найдется, если хорошо искать, — порадовала я и пленительно улыбнулась: пусть любуется моим «расположением духа». Из каких только закромов он это словосочетание «выкопал», не иначе из книги. Той, про страусов. — А грустить по поводу сестры я себе запрещаю. И заламывать пальцы преждевременно, считаю глупым и бесполезным занятием.

— Выходит, ты согласна?

— Не выходит, — опустила я уголки губ. — Абсолютно не выходит. Слишком много дел, знаешь ли.

— Ты же в отпуске, — напомнил он. Сцепил руки замком, перегнулся ко мне, опершись на стол и хитро спросил: — Какие в нём могут быть дела, да ещё и в воскресенье?

— Грядки вскапывать буду, — уверенно брякнула я.

— А не поздновато спохватилась?

— Нормально. Самое время. Укроп посею, петрушку, витамины всё же. А вырастут Леське скормлю, видел какая она худая?

Он засмеялся, вскинув голову, и заключил:

— Лихо ты меня отшила.

— Ты совершенно ошибаешься! Труд облагораживает человека, я действительно хочу сделать что-то полезное, — воодушевилась я, да так, что сама поверила.

— А у меня стойкое ощущение, что ты мне морочишь голову.

— Да я сама серьезность! Ты меня, наверное, с Жанной путаешь.

— Да нет… — задумчиво протянул он, — с Жанной я тебя как раз не путаю. А сегодня вечером, дай догадаюсь, ты будешь готовиться к свершениям, лопату точить, ага?

Я с печалью вздохнула и утвердительно закивала, не сразу поняв смысл подколки. А когда разобрала, сконфузилась, отвела глаза и подскочила:

— Э… хорошо, что напомнил, не худо бы проверить арсенал.

Ближе к ночи, одна, в пустом доме, почувствовала разочарование. Лежа на кровати и пялясь в потолок, вспомнила напутственные слова Леськи и загрустила. Кажется, у меня получилось. Я умудрилась всё испортить.

Хотя… как посмотреть… Ёмкое «всё» можно сказать и не начиналось, чтобы его портить. А я, между тем, целых полдня думаю о нём, как о подозрительном элементе. Пусть и симпатичном, это ничего не меняет. «Похоже, завтра и правда придется копать грядки, — с печалью подумала я засыпая.» Орудие труда проверила ещё вечером — имеется.