Четвертый поворот. Перспективы интегрального буддизма

На самом деле большинство случаев терроризма за последние тридцать лет имели религиозную, а не политическую мотивацию. Где-то до 1970-х – 1980-х годов почти все теракты совершались такими группами, как Фракция Красной армии (ранее известная как банда Баадера – Майнхофа) или Армия освобождения Палестины. Начиная с этого периода организации, совершающие террористические акты, чаще являются организациями религиозных фундаменталистов, включая такие группы, как Хамас и Аль-Каида, а также членов фактически всех основных религий: баптисты подрывали клиники по проведению абортов в южных штатах США; последователи околобуддийской секты Сёко Асахары осуществили зариновую атаку[49] на мирных жителей в токийском метро; сикхи и индуисты устраивали столкновения на границе с Пакистаном; сингальские буддисты и тамильские индуисты бились в Шри-Ланке за право называться носителями единственно верной духовной истины и т. д. Наука стоит по эту сторону рационального мироцентрического «водораздела», а религия занимает позицию на более низкой стороне – стороне мифического этноцентризма, что порождает совершенно смехотворную полемику (рациональной науки и мифической религии), лежащую в основе наших культурных войн в те моменты, когда та или иная религиозная фракция не взрывается в актах реального терроризма.

Проблема скрыта ещё глубже. Даже более высокие стадии духовного интеллекта, сколь бы неоспоримо важными они ни являлись, сами по себе не приносят подлинного духовного освобождения, пробуждения и просветления. Для этого необходимо развитие состояний. Это было сильной стороной большинства школ буддизма, к чему мы вскоре вернёмся. Проблема же состоит в том, что значительное число религий опирается исключительно на структуры и духовный интеллект (не говоря уже о тех из них, которые опираются только на мифическую стадию). Духовный интеллект позволяет постичь только относительную истину. Как таковой, он взаимодействует с другими линиями множественного интеллекта – моральной, межличностной, эмоциональной, линией когнитивных мировоззрений, внутриличностной и т. д., – чтобы помочь обособленному «я» в его путешествии по жизни. Но он никак не способствует трансценденции обособленности «я» в истинном Я, том Я, которое есть предельный Дух, чистая таковость или сущность. Другими словами, он ничего не делает для того, чтобы напрямую открыть человека предельной Истине, основе, цели и сущности эволюции как таковой – открыть космическое измерение для личности.

Уникальная роль, которую играет духовность – пробуждение, благодаря развитию состояний-стадий, для своей наивысшей тождественности с предельным Духом как таковым, – таким образом всецело утрачивается. Предельная основа человеческого существа – это чистое, неописуемое Я есмь как таковое, и оно даже не просто не признаётся, но и ошибочно принимается за маленькое «я», объект или совокупность объектов, существующих здесь, чтобы занимать своё убогое место рядом с другими маленькими, конечными объектами во вселенной, причём все эти объекты живут, страдают, испытывают мучения и умирают. Нерождённая, несотворённая, неумирающая, любящая, радостная, блаженная основа Бытия остаётся неузнанной и непостигнутой, а вместе с ней ускользает и предельная реальность. Жизнь протекает мимо как сон, подобная мыльному пузырю, миражу, образу, мерцающему в пустыне страдания, где нет ни единого мудреца. Единственное, истинное, уникальное и радикальное предназначение духовности тем самым чахнет и увядает.

Основные сильные стороны буддизма всегда включали два аспекта: первый аспект касается структур сознания и состоит в том, что буддизм родился как рациональная мироцентрическая религия (не принимайте ничего исходящего от мифических авторитетов на веру, проверяйте всё на своём опыте и своим рассудком); второй аспект состоит в том, что он центральную роль отводит состояниям. Разумеется, не все школы буддизма – и, безусловно, не все ученики данных школ – проявили способность соответствовать столь высоким стартовым позициям (не говоря уж о том, чтобы превзойти их и двинуться дальше). Многие школы и ученики (как мы убедились) твёрдо находятся на магическом или мифическом уровне. Итак, это вполне уместно, когда в общей траектории конвейерной ленты развития молодые ученики проходят через магическую и мифическую стадии Учения Дхармы. До тех пор, пока высшие стадии развития отчётливо объявляются и подчёркиваются и, как мы смеем надеяться, покуда буддизм продолжает развивать свою конвейерную ленту и готовится совершить второпорядковый, интегральный, эволюционный Четвёртый великий поворот, тем самым сохранив за собой возможность идти нога в ногу с эволюцией самих Духа и Дхармы, до этих пор магическая и мифическая стадии Учения Дхармы полностью уместны. Важно лишь, чтобы в отношении этих стадий не практиковалась вера, будто бы их воззрения – единственное, что полностью исчерпывает и отражает буддийское учение.