Четвертый позвонок

- Дорогой мой друг! Вы, несомненно, знаете, что наш смех - как ваш, так и мой, как смех мэра города Нью-Йорка, так и смех изображаемых на мыле и сигаретах кинозвезд, - всегда является отражением определенной душевной деятельности. Смех имеет важное биологическое значение. В силу этого человек может смеяться в каком угодно состоянии духа: ненависть, ревность, голод, возбуждение, огорчение, беспомощность, любовь и даже глубокое отчаяние могут порождать смех. Наиболее сердечный и подлинный смех - это, разумеется, смех злорадный. Легко убедиться в этом можно в цирке, когда воздушный гимнаст срывается с трапеции и ломает себе шею. Люди при этом смеются. Отсюда и происходит, между прочим, известная поговорка, что цирк - первый соперник нашего конгресса.

Итак, биологически значение смеха состоит в освобождении психики от внутренней напряженности, от состояния торможения. Каждый нормальный человек смеется и в смехе обнажает свое внутреннее "я", а также, конечно, и свои зубы. Особенно в тех случаях, когда последние ровны, без дефектов и во всех отношениях приличны. Людей по их смеху можно разделить на несколько категорий. Встречаются некоторые типы, как Мона Лиза, которые смеются одними губами. Другие же смеются глазами, щеками, мышцами носа и плечами. Некоторые смеются во все горло, так, что мускулы груди и живота приходят в движение и ноги стучат об пол.

Психология смеха может обнажить человека, раскрыть его хорошие и дурные стороны. Смейся, говорят психологи, и я скажу тебе, кто ты.

Над чем же мы смеемся? Поводом для смеха может служить все. Но именно этим самым - где и над чем человек смеется - он и обнажает себя. И пессимисты тоже смеются, ибо, по их мнению, жизнь - это лишь смешная лотерея. К современному стилю жизни относится привычка смеяться при любых обстоятельствах. Когда священник, отпевая покойника, говорит разные небылицы, слушатели, конечно, смеются. Если родственники или друзья покойного - люди среднего достатка, они смеются весело, или scherzo, но если они хоть немного выше обычного среднего уровня, их смех превращается в чувствительное улыбчатое мурлыканье, или adagio con sentimento.

Мелкие несчастья бывают отличным поводом для смеха. Если преступного негритянского парня вешают общими силами на фонарный столб или если у какой-нибудь переходящей улицу женщины отстегнутся резинки и чулок съедет, закрутившись вокруг ноги, тогда можно наблюдать, как смешливые люди между прочим, моя жена тоже относилась к их числу - смеются: "хи-хи-хи-хи". Такую манеру смеха современная наука называет беглым хроматическим смехом, или passagio chromatico. Шумливый тип - как, например, сенатор Маккарти и миллионы американских школьников - смеется так, что при этом его голос звучит очень широко: "Хах-хах-хах-хах!" Это так называемые громкие хохотуны, смех которых мы, ученые, называем fortissimo vivacissimo. Злорадный человек - иначе говоря, большинство людей - смеется злобно "хе-хе-хе", явно испытывая удовольствие от того, что жертва, или объект несчастья, получает то, что ей положено: суд Линча или что-нибудь в этом роде.

Мистер Минвеген сделал короткую паузу, достал из кармана курительную бумагу и щепотку рассыпного табаку, мастерски свернул самокрутку и закурил.

- Простите мою бесцеремонность, - робко сказал Джерри, - но не можете ли вы сделать сигаретку и мне?

- С удовольствием, дорогой друг, - ответил пионер современной науки о смехе.

Он наскреб со дна кармана еще щепоть табаку, в котором были хлебные крошки, шерстяные ворсинки и обрывки ниток, и, уложив эту смесь на бумажку, одним ловким движением свернул аккуратную сигаретку.

- Могу я побеспокоить вас, мистер Финн? Извольте слегка лизнуть краешек. Вот так.

Джерри лизнул и получил сигаретку. Она имела странный сладковатый привкус и пахла бедностью. Это была сигарета бедняка, скромная самоделка, за которую не надо было платить ни налога на готовые изделия, ни рекламных издержек.

- Как вам нравится? - осведомился психолог.

- Отличная сигарета...

- А аромат?

- Чудесный...

Джерри снова сказал это из вежливости. Сигарета сильно отдавала трущобной сыростью, но тем не менее он делал вид, что курит с наслаждением.

- Если желаете, я сделаю вам и вторую, - сердечно сказал мистер Минвеген, доставая из кармана пачку грязной курительной бумаги.

- Спасибо, одной вполне достаточно, - отказался Джерри, не желая окончательно разорять ближнего своего.

- Вас, очевидно, интересует психология? - заметил мистер Минвеген немного погодя.

- Конечно, и особенно область ваших исследований, - ответил Джерри.

- Стало быть, психология смеха?

- Вот именно, сэр.