Четвертый президент

– Я пью до дна, за тех кто в море…, – дожевав огурец, он смелее развил тему и дошел до главной мысли, – Та-рам, папа-папа – папам, та-рам, папа-папа – папам!

Правильный ритм был найден, дело налаживалось, творческий процесс ативизировался, даже рожа покраснела. Он в брейнсторминге! Ох, как лингвист Ломакин ненавидел это слово, все эти англицизмы проклятые, но ничего не поделаешь: метод есть метод. А может, проще выразить по-русски: мозговой штурм? И тут мысль неожиданно закривилась: а с другой стороны, ну чем заменить понятие "доллар", ну не рублем же? Эта внезапная, греховная, явно непатриотичная сентенция отвлекла Петровича от главной трассы его нейронной мозговой коммуникации, рвались тонкие ассоциативные связи… Вот дьявол, снова его козни! Сразу стало как-то неуютно, эйфория улетучилась. Возник беспричинный, панический страх: а вдруг ОН услышит? Ну что, забыли, что ли… Ну он, "Б", или "П"… Ломакин слегка просел и автоматически ослабил ремень на брюках – так, на всякий случай… Правая рука Васи внезапно предательски потянулась к бутылке, реализуя подсознательный рефлекс суперменов – желание добавить, однако левая рука, которая пока еще подчинялась разуму, остановила ее на полпути к заветной цели. Надо было срочно выходить из ступора, и, к счастью, вновь где-то в извилинах прозвучала мудрая мысль:

– Лечить подобное подобным!

Да, именно так, песню – песней, – согласился с профессором Воландом Василий, хотя не понял сути его изречения, и вновь затянул, но уже с пафосом:

– С чего начинается Родина? С картинки в твоем букваре…

На всякий случай он допел до последней строчки, пытаясь хоть как-то реабилитироваться, и, по-возможности проникновенно, как Марк Бернес. Правда, голос Василия не отличался силой и обертонами, но тонкая душа, он пел ею… Она то, душенька, неожиданно задрожала, не выдержав глубины эмоций, заложенных в мелодии и простых, понятных каждому русскому словах, и расплакалась. И тут правая рука Васина вновь вышла из-под контроля и плеснула сразу полстакана. Пришлось пить, залить душу-то…

Ну, а дальше? А что дальше – дальше как всегда, читайте труды Черномырдина. Где мой баян? В общем, ночью Наташа снилась, бесстыжая, назавтра балда гудела прилично, пришлось пивком полировать и брать творческий отпуск у самого себя на один день.

Глава 7. Библиотека имени демократизатора

– Ну вот по какому принципу в России награждают именами известных людей различные институты государственного масштаба? – озадачился утром с похмела Василий Петрович. Гудящая от боли голова настраивала на критику всего и вся.

– Понятно, что связанные с наукой, техникой и производством – именами великих ученых и конструкторов: Королев, Туполев, Вернадский. Фамилии выдающихся писателей и художников украшают по праву Академию художеств – имени Репина, Институт русской литературы – Пушкинский Дом. Логично. Правда, бывали ранее перегибы типа "Кожно-венерический диспансер им. Короленко"! – Тут Петрович углубился в воспоминания и возмутился: