Четвёртый раунд

— Почему, — хмыкнул Таран, — Самим подготовиться некогда было: то сборы, то соревнования, то чемпионаты, и так всё время колесом. А тренера сколько ни просили, чтобы помог поступить, одни отговорки слышали.

— На лапу не дали, потому и не поступили, — зло сказал второй член бригады, худощавый Галей. — Те, кто дал, давно уже дипломы имеют.

После этой невесёлой реплики ребята опять замкнулись.

— Ну а что ж всё-таки с вашим другом случилось? — решил Друян не ходить больше вокруг да около. — Почему его на работе столько дней нет? А вы даже в общежитие не сходили узнать, что с ним. Как же так, — укоризненно сказал Друян, — друзья всё же, столько лет вместе боксом занимались, да и тут в одной бригаде работали.

— Думали, приболел или «загудел», — ответил Таран. — Он в последнее время после работы часто закладывал. А бокс тут ни при чём: там каждый сам за себя отвечает. Это в футболе мяч толпой катают.

— Да и здесь тоже: каждый свой мешок на собственном загривке тащит, — поддержал товарища сухощавый Витёк. — Невмоготу — сбрасывай и отдыхай, твой мешок никто нести не будет. Зарплата-то одинаковая, значит, и труд поровну делить надо.

— Тоже верно, — согласился с ним Сергей Викторович, — но я бы к товарищу сходил. А не пошли вы к нему по одной причине... — выжидающе замолк Друян.

— По какой? — не выдержал этого молчаливого ожидания Таран.

— Вы знали, что его в общежитии нет, — спокойно сказал следователь.

— Откуда мы знали? — вяло возразил Таран, стараясь не встречаться взглядом с Друяном.

— Я смотрел табель выходов у заведующей. На выходной вы ушли втроём, а после этого Любченко уже в магазин не пришёл. Если вы провели выходной не вместе, то обязательно зашли бы после работы в общежитие. Или хотя бы позвонили туда. Вы этого не сделали, значит, были уверены, что его там нет, — сказал Сергей Викторович. — Теперь у меня к вам вопрос: что вы делали в свой выходной день? Смотрите на меня и отвечайте быстро! — приказал Друян.

— Я... это... «жигулёнок» свой ремонтировал, — запинаясь ответил Таран. — А Витёк мне помогал. Целый день провозились. А вечером пошли пивка попили.

— Кто видел, что вы ремонтировали машину?

— А чёрт его знает! — нахально ответил Таран. — Знали бы, что вы об этом спрашивать будете, — запомнили бы. А так...

— Ну хорошо. Я вам скажу, что случилось с вашим товарищем. Он убит.

— Как — убит? — испуганно посмотрели на следователя друзья.

— А вот так. Жил человек — и нету. Вы можете на него посмотреть в морге. Собственно, я обязан отвезти вас туда. Подтвердите, что это он. То, что при нём оказался паспорт, ещё ни о чем не говорит.

— А кем убит? — спросил Витек.

— Кем и за что, этого я пока не знаю. А вы мне помочь в этом не хотите. Вот и тащим каждый свой мешок, как вы говорите.

Таран и Витёк промолчали.

* * *

После долгих колебаний и размышлений Виктор Георгиевич принял наконец решение, которое ему казалось единственно правильным: директором магазина «Восток» нужно всё-таки назначить Шуртова. Правда, работы тогда у него заметно прибавится: распределение партий каракуля среди кооператоров требовало и времени, и умения ладить с людьми, а ведь нужно было ещё заниматься скупкой золота и валюты. Многовато для одного человека, но иного выхода не было, посвящать лишних людей во все тайны своего дела Патов не хотел. Кроме того, он подозревал, что теперь и за ним самим, и за магазином «Восток» будет установлено наблюдение. Вряд ли приезжавшие к нему следователи остались удовлетворёнными его объяснениями. Не такие уж они простаки! И появление любого нового человека в штате магазина, несомненно, вызовет у них массу вопросов: кто он? откуда появился? по чьей рекомендации? И на все эти вопросы следователи, разумеется, захотят иметь исчерпывающие ответы. Нет, лишних козырей в руки им давать нельзя, пусть довольствуются тем, что имеют.

И ещё один вопрос беспокоил Патова: охрана. Его самого, Шуртова, денег и ювелирных ценностей, поступающих в магазин. Здесь, на территории больницы, можно было никого не опасаться. Про тайник с каракулем знали всего несколько человек, а золото и валюта хранились в одной из палат в изолированном крыле здания, которое обслуживали доверенные лица. Вряд ли найдётся охотник заглянуть туда, даже в сопровождении дюжих санитаров. Да и сам Виктор Георгиевич, если ему нужно было положить или изъять ценности, приказывал своим помощникам вывести больных на прогулку или — если не позволяла погода — временно перевести их в резервную палату.

То, что санитары, обслуживающие это крыло здания, все до одного имели уголовное прошлое, его не тревожило. На работу они были приняты по рекомендации лиц, поручительству которых Патов доверял. И если у кого-нибудь мог возникнуть вопрос, почему люди с такими биографиями работают в этой больнице, наготове было простое и убедительное объяснение: здесь не секретный завод и приём на работу ведётся без проверки биографий. Кроме того, желающих здесь трудиться — несмотря на солидную надбавку — всегда было очень мало.