Четвертый Рим

Книга первая. ЛИЦЕЙ

1. ФОТОГРАФИЯ

Тихая улочка привела начальника сыскного управления к пункту назначения. Он еще раз мысленно пробежал затребованную им информацию к сегодняшней поездке и вновь поразился тому, что сведений о Московском лицее, а правильнее просто Лицее, Лицее с большой буквы в управлении Информации Министерства Внутренних дел Москвы не содержалось. И это наводило на определенные мысли о могуществе сил, курирующих учебное заведение. Имеющий нулевую категорию секретности полковник, вероятно, мог бы получить необходимые сведения о лицее, хоть и не был до конца в этом уверен, но самому ему выбираться в Первое управление было недосуг, да и вопрос того не стоил, и он решил разобраться на месте.

Лицей раскинулся на целый квартал, и полковник долго ехал по сложенным из красного кирпича дорожкам, пока не попал к центральному входу. Он поставил машину, не въезжая в ворота, чтобы великовозрастные ребятишки, гоняющие мяч на освободившейся от снега баскетбольной площадке, не нанюхались лишний раз выхлопных газов, и поднялся на четвертый этаж. С виду Лицей ничем не отличался от обычной школы, только от совместного воспитания полов в нем видно отказались, потому что навстречу попадались одни мальчики. Единственный раз он пожалел, что не надел форму, когда разряженное в шелковые шаровары и прозрачную китайскую кофточку существо пригласило его подождать у заставленного электронной техникой письменного стола, объявив, что у директора совещание, которое продлится минимум еще час.

— Директор, однако, назначил мне на четыре, — заупрямился полковник, гадая к какому же полу отнести существо, мускулистые волосатые руки которого, оголенные до локтей, контрастировали с пышными бюстом и задницей.

В отличие от полковника, загадочное существо, не утруждая себя обременительными раздумьями, элементарно показало ему, что он болван и зануда, и, оставив сидеть у стола, испарилось.

Полковник было сосредоточил усилия, чтобы ждать — событие для его фирмы неслыханное, — как раскрылась дверь напротив его кресла, и из нее посыпался самый разный народ. Он ожидал увидеть среди преподавателей невзрачных дев, оберегающих свое хрустальное целомудрие с приготовительного класса до кладбища, отстрелявших свое на фронтах науки пегобородых доцентов, докатившихся до школьного образования, или наконец стадо играющих глазами коз из пед-университета. Но народ был решительный, в основном короткостриженый и в расцвете сил. Только в одежде наблюдался некоторый сбой, что в общем было совсем не странно после семи темных лет, когда никто ни во что новое не одевался. Так что он ничуть не удивился тому, что френчи соседствовали с бархатными халатами, а хромовые офицерские сапоги с сандалиями на манер "а-ля Рим".

Последним вышел директор, высокий, грузный, в официальном сером костюме и с тростью в руке. Его не портил даже венок из белых гвоздик, лепестками свисающий на самый лоб и вместе с официальными роговыми очками и благородной сединой придающий директору вид святого мученика в служебной командировке.

Приемная быстро опустела. Только один дородный рыжий мужчина с животом как у беременной женщины и в красной безрукавке, из-под которой обнажались налитые салом и обрызганные веснушками плечи, никак не мог оторваться от своего принципала.

— А я так не могу! — бушевал он, пронизывая директора полным обожания взглядом. — Вы уклоняетесь от выражения своего мнения. Трость или гроздь, выражаясь иносказательно. Пороть ли мне мерзавцев в случае неправильных склонений и спряжений или окружить однополой любовью и все простить.

Директор посмотрел на него, далеко отклонившись назад, чтобы сфокусировать толстое лицо в поле своего зрения, и чуть усмехнулся.

— На минных полях будущего, того будущего, которое они создадут, кто их будет окружать любовью и прощать? Пусть из десяти отсеется девять, но один будет готов. Выращивайте огурцы в теплицах, если вы хороший садовник, сюда вы пришли с мечом и распятием.

— Вот, вот, вот, — закудахтал толстяк умильно, — этого я ждал, ради этой фразы я и проторчал все наше собрание...

— Кстати, абсолютно идиотское и ненужное, — отмахнулся от него директор. — Мы созданы посткоммунистическим режимом и так же далеки от естественности, как все последние восемьдесят восемь лет. Зачем эти бессмысленные, навязшие в зубах упражнения в словесной шелухе, никчемные обязательства и безвластные предупреждения. Как я от них устал! Когда же целесообразность уничтожит трату нашего единственного достояния — времени! Кстати, завтра я назначил учебное совещание в три. Сразу после занятий. Не вздумайте опоздать!

Отпустив рыжего, директор сделал приглашающий жест и вернулся в кабинет. Почти под потолком с портрета криво улыбался морщинистым соколиным лицом папа нынешнего царя великий князь Владимир Кириллович. Сели под князем, закурили, причем директор лихо свернул цигарку из демократической газеты, а посетитель зачмокал необрезанной бразильской сигарой, чей фаллический, почти в африканском каноне вид вызвал в директоре волну почтения.