Четвёртое измерение: повторение пройденного

— Не совсем, — деликатно прервал меня Посланник. — Не совсем так. Периферическая часть твоего зрительного аппарата сейчас не функционирует. Так что фотоны и импульсы тут абсолютно ни при чём, — умей Посланник улыбаться, точнее — имей он, чем это делать, он бы наверняка улыбнулся. — Я всего лишь вызываю в твоей памяти тобой же самим виденные раньше картинки. И дополняю их тем, что знаю об этом месте сам. В смысле, знаю из отсканированного мной сознания тех, кто находился в этом бункере последнее время. Тебе неудобно? Хочешь спуститься сюда?

Перед моим «внутренним взором» с необычайной четкостью возник расположенный на четвертом ярусе кабинет фюрера. И то самое необъятное кожаное кресло, где я ухитрился посидеть, закинув ноги на полированный стол, всего лишь каких-то, гм, шестьдесят лет назад. Вот только поверхность дубовой столешницы в этом видении не была ни пыльной, ни девственно-пустой — чекисты еще не успели добраться сюда и вынести из кабинета всё более-менее ценное. Настольный прибор, несколько телефонов, аккуратные стопки каких-то папок. Убедившись, что при желании могу даже разглядеть надписи на плотных картонных обложках или прочитать текст документов внутри них, я отрицательно помотал головой:

— Да нет, не нужно. Пока туда доберусь… Что в этих ящиках? — я кивнул на контейнеры у стены, тронуть которые в прошлый раз не решился из-за гипотетических мин.

— Противогазы. Просто комплекты противогазов на случай химической опасности. Не заминированы. В крайнем справа…

— Ладно, я понял, — не слишком вежливо оборвал я бессловесного собеседника, начиная ворочать тяжеленные ящики и составляя из них подобие импровизированной лежанки. Затем подошел к двери, задумчиво осмотрев запорный механизм. Конечно, не факт, что преследователи решатся спуститься вниз, и ещё меньше вероятность, что они сумеют открыть дверь, но рисковать как-то не хочется.

— Слева есть такая рукоятка, подними ее вверх до упора и зафиксируй. Это блокировка замка. Снаружи уже не откроешь, — с готовностью подсказал всезнающий Посланник.

И добавил, видимо, «считав» по-быстрому ещё чье-то сознание:

— Спускаться сюда они пока не собираются. Эти люди думают, что ты немецкий диверсант и хотят сообщить об этом в какой-то «центр». Что такое «центр»? Смысл этого понятия очень размыт, не могу сконцентрировать.

— Центр — это центр, — очень даже вербально буркнул я себе под нос, швыряя на бетонный пол надоевшую разгрузку и растягиваясь на ящиках. Жесткие доски показались мне мягчайшим матрасом — и я неожиданно понял, НАСКОЛЬКО на самом деле устал:

— Паршивое место этот центр. Вечные пробки, толпы пешеходов и ни одной заправки. И припарковаться трудно. Зато там Кремль, Красная площадь и кабинет с лампой под зеленым абажуром на столе вождя…

— Юмор? — не слишком уверенно переспросил собеседник. — Ах, ну да, конечно. Увы, мои способности к этому прекрасному чувству развиты на минимальном уровне. Все-таки я очень завидую вашей лабильности мышления. Человеческий разум, в отличие от моего, ничто не сдерживает. У вас нет жестких логических рамок и неизменяемых алгоритмов мышления…

— Угу, особенно у некоторых — так уж точно, абсолютно никаких рамок… — закрыв глаза, я попытался расслабиться. — Так о чем ты хотел меня попросить?

— Некоторые моменты того, что произошло, мне не совсем ясны. Ты закрываешь их от меня, наверняка не специально, подсознательно, но закрываешь. И нужно, чтобы ты открылся и позволил мне получить полный слепок сознания. Иначе я не составлю всей картины, и мы не сможем решить, как поступить дальше. Мне надо…

— Да понял я, понял. Как это сделать? Нужно вспоминать какой-то конкретный момент, эпизод? Сосредоточиться?

— Будет проще, если я сделаю всё сам. Во сне, когда твой разум окажется наиболее доступен и раскрыт. Заодно и отдохнешь.

— Во сне? А, как в прошлый раз, что ли? — понял я, мысленно одобрительно кивая в ответ. — Ну, давай, валяй…

— Даю. Валяю… — по-моему, насчет минимального чувства юмора он приврал. Уж больно по-человечески-иронично эти самые «даю» и «валяю» прозвучали. С этой мыслью я и вырубился, словно напоенный профессиональной воровкой-клофелинщицей богатенький сосед по вагонному купе.

Глава 13

Проснулся я, если судить по наручным часам, через три минуты. И часов через десять полноценного сна — ежели по субъективным внутренним ощущениям. Усталости, как ни бывало, голова абсолютно свежая, так что мне, несмотря даже на кромешную тьму перед глазами, не пришлось задаваться классическим для внезапного пробуждения вопросом: «где это я?» и «ну и как я сюда попал?». В следующую секунду ко мне вернулась способность видеть — Посланник «отправил» очередную картинку.

— Доброе утро. У вас ведь так принято приветствовать друг друга?

— Угу, — согласился я, потягиваясь. В отличие от успевшего отдохнуть мозга, мышцы болели нещадно, словно меня как следует отдубасила «демократизаторами» рота обозлившегося на что-то ОМОНа. Или я проделал всё то, что, собственно, и проделал за последний нескончаемый день-ночь-день….