Четвёртое измерение: повторение пройденного

И в то же время, все, представшее нам в более-менее нетронутом безудержным течением Времени виде — компьютеры, приборы, те же лампы под потолком — наоборот, бесследно исчезало. Особенно жутко смотрелся мягко осевший на пол, лишившийся одежды, но не собирающийся никуда пропадать труп, под которым неожиданно исчезло крутящееся кресло, и меняющиеся стены, когда на смену армированному железобетону, вдруг приходила грубо обработанная строителями подземного комплекса горная порода…

Взглянув себе за спину, я убедился, что и «наш» монитор тоже исчез в неизвестном направлении — вместе со стулом, на котором только что восседал полковник — и в этот момент до меня дошло:

— Вале… Валера, где выход?! Наверх, быстро!

Полковник оказался молодцом — мысль мою понял сразу:

— В коридор, скорее. Налево. Лестница там.

В отличие от него, я знал, что «там» — непроходимый завал:

— Другой выход, где другой выход?! — увернувшись от грохнувшейся с потолка коридора лампы дневного света, я развернул полковника в противоположную сторону. Как раз в ту, откуда мы совсем недавно и пришли. — Там обвал был, нет хода!

— Туда, — не спрашивая, откуда мне это известно, коротко буркнул он, — метров пятьдесят. Поднимемся через лабораторный корпус. Только лифт, наверное, не работает.

Сожалеть о нефункционирующем лифте я не стал — ситуация, знаете ли, не располагала: в коридоре происходило то же самое, что и в лаборатории — все исчезало, рушилось или истлевало на глазах. Причем скорость этого, гм, процесса явно нарастала с каждой секундой!

Полсотни уже однажды пройденных метров преодолели с похвальным результатом — не только мы с полковником поняли, что именно происходит. По-крайней мере, не опоздали: лестница еще не исчезла. Где-то на середине пути мимо нас прогрохотал в свободном падении служебный лифт — подъемные тросы, как я понимаю, были произведены позже самой кабины. Все, никогда больше не сяду в лифт. Ну его нафиг, лучше уж ножками!

Но, как бы то ни было, наверх мы выбраться все-таки успели.

Грохотнула об бетон очередная сорванная с петель дверь, ребристые подошвы наших берцев протопали по проваливающемуся под ногами полу первого этажа (а вниз лететь ой как далеко, ага!) — и раскрывшийся навстречу дверной проем, плеснув в глаза позабыто-ярким дневным светом, беспрепятственно выпустил нас наружу….

Глава 10

Щуря отвыкшие от нормального освещения глаза, мы столпились у выхода. Здесь, за порогом, был день. Ослепительный летний день, зеленая трава, затянувшие почти всю территорию заросли, добравшиеся почти до самых стен здания, уносящиеся ввысь склоны ущелья — и яркое, но не голубое, а словно выгоревшее до стального блеска, небо. Шестеро обалдевших мужиков пытались — нет, не понять — хотя бы просто осознать все происшедшие изменения. Пытались — и не могли.

Хотя кое-что все-таки можно было сказать со всей уверенностью: девятикилометровой темной стены вокруг больше не было и в помине. Изменилось только превратившееся в светящийся купол небо. Остальное, за исключением, конечно, обильно разросшихся кустарника и деревьев, осталось без изменений. Или почти без изменений, поскольку все это — и трава, и заросли, и горные склоны — казалось каким-то нерезким, слегка размазанным, словно изображение на сделанной с неподходящей выдержкой цветной фотографии.

И еще было очень тихо.

Я медленно обернулся. Мы стояли под стеной знакомого пятиэтажного здания. Целого, неразрушенного, и в то же время — с ума сойти можно! — прямо сейчас разрушающегося и исчезающего в никуда. Но на сей раз «картинка» была вполне контрастной и верно сфокусированной…

Кажется, нет никаких «песочных часов» и «воображаемых плоскостей». Мы остались там же, где и были… где и должны были быть… просто что-то случилось со Временем…

Ладно, пойдем-ка отсюда. Если все так, как я думаю, стоять здесь сейчас, мягко говоря, неумно. Того и гляди, чем-нибудь тяжелым по башке ударит.

Отойдя метров на двадцать, мы остановились и, уже не торопясь, огляделись. Ничего, в общем-то, интересного — все вполне в рамках еще не до конца сформировавшейся в наших головах очередной ненаучной теории: раздираемое разнонаправленным потоком Времени здание дряхлело, разрушаясь и приходя в уже знакомое по картинкам из «серого мира» состояние, — и молодело одновременно. Последнее выглядело особенно эффектно, напоминая с огромной скоростью отматываемый назад фильм, показывающий все этапы строительства. Или действие невидимого исполинского ластика, с завидным упорством стирающего из этого временного слоя все следы человеческой деятельности. Так что появлению из ниоткуда новенького башенного крана и исчезновению доброй половины верхнего этажа (вторая его половина, разрушаясь, постепенно проваливаясь все ниже и ниже) никто уже даже не удивился. Было похоже на то, будто причина внезапно поменялась местами со следствием; с тем, что мы уже видели раньше.