Четвёртое измерение: повторение пройденного

— Не ошибаетесь, — тяжело вздохнул главный силовик России. — Увы, пока тоже никаких следов. Сейчас там работают наши специалисты. Район, конечно, полностью закрыт для любых посещений.

Вздохнув, Президент прервал подчиненного на середине фразы:

— Представляю себе… Значит, и следов группы этого подполковника, как его там? Камрадский?

— Кондратский, — подсказал тот. — Да, к сожалению, никаких следов его группы тоже не найдено. Почти никаких — вчера была обнаружена сумка с обломками ноутбука, принадлежавшего нашему сотруднику из его группы. Вот такие дела…

Глава 14

— Поговорим? — дождавшись, пока переведенный в сидячее положение пленный напьется, Валера отобрал у него флягу.

Вопрос полковник задал намеренно по-русски — то ли хотел убедиться в том, что этот язык для него не родной, то ли просто посмотреть на реакцию. Реакция вышла так себе — пленный похлопал глазами и мелко затряс головой из стороны в сторону. Блуждавшая на бледном, измаранном подсохшей кровью лице глуповатая улыбка словно говорила: «и рад бы, мол, помочь, да, увы, не понимаю». Типа, попробуйте еще раз, и если снова не получится, обратитесь к разработчику. Вот только по голове больше не бейте…

Удовлетворенно кивнув, Валера попробовал еще раз, теперь на северо-американской разновидности шекспировского языка. В смысле, на сленговом английском. Услышав что-то более знакомое, пленный с готовностью кивнул. И ответил, неумело произнося явно неродные слова. Получилось примерно так:

— Да, может быть разговор на английский. Я теперь понимание и отвечать на некоторых ваш вопросов.

Валера хмуро взглянул на меня, я пожал плечами и протянул пленному сигарету, от которой он отказался все с той же вежливо-виноватой улыбкой:

— Немецкий попробуй. Акцент слышишь? Дойч он. Или откуда-то с тех краев — говор все-таки какой-то необычный. Швейцарец он, что ли? Или австрияк?

Полковник кивнул, с легкостью переходя на разговорный немецкий — аж завидно стало. Нет, обязательный-то языковой минимум и я, конечно, знаю, но Валерино произношение мне понравилось. Наверняка и еще пару языков знает.

Пленный просветлел окровавленным лицом и бойко зашпрехал в ответ. Вот и молодец, хотя особо-то не радуйся. Несмотря на недурственное полковничье произношение, не к своим попал. А вот акцент у него странный, незнакомый какой-то. Кстати, о чем это он?

— Да, мне гораздо удобнее говорить на немецком… Мы также можем говорить и по-французски, на моем втором родном языке… Безусловно, все это — страшная ошибка, меня уже ищут и вот-вот найдут… Являюсь военнослужащим и нахожусь под защитой конвенций… А у господина неплохой баварский акцент, что наводит на размышления… — ну, и что-то еще в таком духе. Хорошо их там учат в плен сдаваться. Блин, все как обычно, хоть бы раз кто в рожу плюнул для разнообразия!

— Командир, — Турист легонько коснулся моего плеча. — Похоже, Смерч сигналит. Глянуть?

— Не надо… — я и сам уже услышал короткий условный свист нашего охранения: Смерч с Иракцем что-то заметили. Ну, или кого-то, что вероятнее.

Поднявшись на ноги, я привычно срисовал взглядом опущенный вниз предохранитель своего АКСМа и двинулся к выходу; майор, секунду поколебавшись, присоединился. Турист остался на месте, однако автомат поближе все-таки подтянул: не учения, чай…

Выскользнув за ворота, мы прислушались. Со стороны невидимого отсюда обсерваторского здания довольно явственно доносился шум вертолетных двигателей. И, похоже, не только вертолетных. Неужто подмога прилетела? Быстро они… Переглянувшись, дисциплинированно плюхнулись на землю и попахали саженками вперед — нарываться не хотелось. Донарывались уже, «воины времени», блин!

Степан маякнул нам метров через двадцать — высунувшись из кустов, призывно махнул рукой и вновь скрылся среди колючих ветвей. Вид у него был несколько того — ошарашенный. Ну, вы понимаете: «ошарашенный» — это чтобы не ругаться…

— Что там? — перевернувшись на бок, я брезгливо отряхнул с «комка» налипшую траву — давненько на брюхе не ползал, прямо отвык.

— А вон… — искоса поглядывая на удвоившегося командира, боец протянул мне бинокль. — Ноу комментс. Сам смотри.

Устроившись поудобней, я приблизил к глазам оптику и огляделся. Сквозь остающиеся неподвижными заросли, неспешно покачиваясь на неровностях, ползла коротенькая колонна — мотоцикл, полугусеничный «Ганомаг» с бортовым номером «423» и тупорылый тентованный «Опель». Перед самым научным корпусом колонна разделилась — мотоцикл с бронетранспортером двинулись вдоль наружной стены, «Опель», свернув в сторону реки, скрылся где-то позади здания. Опаньки! Ничего не напоминает?

До боли закусив губу, я перенес взгляд левее. Туда, где над зарослями, немного в стороне от места нашего первого боя, зависли знакомые темно-серые туши двух боевых вертолетов. Идет ли впереди них редкая цепь вооруженных безгильзовыми штурмвинтовками бойцов, я не видел — мешали кусты. Хмыкнув про себя, протянув бинокль майору, позволяя и ему насладиться открывающимся видом. Реакция оказалась вполне предугадываемой: