Четвёртый ингредиент

      Воля, оптимизм... Безусловно. Но помогли  ли они в слякотной столице? Здесь же, на юге, стоило опубликовать статью с ничем не примечательным заголовком «Горизонтальные и вертикальные почвенные зоны Кавказа» и... Поздравления, приглашения выступить в Тифлисе, в Эривани, в Баку, и даже в маленьком Батуме. 

     Вот уж где отказ не возможен. Его просто не принимают. Единственный выход - ответить встречным приглашением. Мол, уважаемые господа, жду вас 29 сентября  1898 года в зале Закавказского Сельскохозяйственного общества в Тифлисе, готов ответить на все вопросы.

     «Никогда не собиралась здесь столь разношерстная публика, - вспоминал об этом вечере один из учеников Докучаева, Альберт Романович Ферхмин. -  Папахи, черкески перемешались в зале с парадными мундирами и цивильными фраками. В задних рядах теснились чиновники и студенты. У самой сцены, вдруг, невесть откуда, появился торговец сладостями.

     После краткого представления, под несмолкающие аплодисменты на сцену вышел Василий Васильевич. Уже несколько месяцев он не показывался на людях. Но как неузнаваемо переменился!  От усталого измотанного неудачами человека не осталось и следа. Докучаев сиял, его взгляд обрел былую уверенность. Истинно былинный богатырь,  вернувшийся после свершения одного из своих бессмертных подвигов». 

     Ученый, действительно, чувствовал себя победителем. Разве всеобщий интерес, овации, не доказывали, что годы лишений в экспедициях, борьбы с равнодушием к судьбе плодородного слоя прошли не напрасно. Люди заинтересовались почвой. Все, что связано с ней волнует, вызывает споры...

     Он уловил общее настроение, а потому держал весь зал в напряжении. Сравнив с первых же слов  почву с живым организмом.

     «Ни растения, ни животные не могут жить там, где им заблагорассудится,-

 начал выступающий, затем театрально взяв паузу, бросил в зал. - Значит и «диковинный зверь», почва может обитать только в строго  определенных условиях.

     Возьмем Крайний Север. Здесь царство Борея. Оно лежит в краю вечных снегов. Земля оттаивает на один - три месяца. И то на глубину одного-двух футов. Подобное можно наблюдать и близь вершин Эльбруса и Казбека. Потому земля здесь наполнена грубыми осколками камней, кислым перегноем и обильна железом. Эти зоны, как в горах, так и в Заполярье не обжиты человеком. Но, кто знает, может быть вскоре, они станут ему потребны. И тогда их придется освободить и обогреть, избавить от лишней влаги».

        От тундры Докучаев перешел к таежным лесам, болотам и «подзолам-белунам». «Вообще-то сия почва бедна, и земледельцу требуется больших усилий сохранить и преумножить ее силы, - продолжал он. – Почвы из семейства подзолов преобладают в Северной Германии. Их изучение и стало основой всей прусской  агрономии. К стыду своему, мы слепо применяем  ее в России, не считаясь ни с климатом, ни с почвами. Пытались даже с помощью «немецкого чуда» улучшать  наши черноземы».

      Рассказ о третьей полосе наиболее удачном «творении Зевса и Юпитера», степной зоне, занял основную часть выступления.  «Наш чернозем – царь почв, - провозгласил ученый. -  Эта почва для России дороже всякой нефти, угля, золота и железных руд. В ней вековечное, неистощимое русское богатство!»

      «Почему? – раздался голос из зала.- Почему, вы, господин Докучаев, настаиваете на исключительности чернозема? Ведь есть и другие почвы, с которых снимают не меньшие, а порой и большие урожаи, были бы вода и солнце».

     «С хорошим урожаем не поспоришь, - согласился  докладчик. – Но не стоит забывать: хлеб насущный нужен нам не только сегодня, но и завтра, и послезавтра. Какую иную почву можно назвать неистощимой, ежели не нашего «степного богатыря»? Немецкий агрохимик Кноп признал ее лучшей почвой мира.

     Наш чернозем хранит в своих «недрах» неизмеримо больше пищи для растений, в четыре-пять раз мощнее любой другой почвы. Я встретил их и здесь, на северных отрогах Кавказа, на высоте четырех тысяч футов. И любой желающий может подняться к тамошним земледельцам, и удостовериться – все сказанное о них - чистейшая правда».

       Об аэральной зоне, где все земли «обязаны своим рождением физическому действию воздуха», остановились кратко. Да и кого могли заинтересовать бесплодные барханы, далекие китайские желтоземы и каменистые гаммады Сахары.

     Зато рассказ о красноземной (латеритной) зоне взволновал слушателей. Оказалось, земли близ Батума, на Зеленом мысе – ближайшие родственники тропических почв, на которых растут кокосовые орехи, ананасы, какао, кофе,  чай, индиго и, вообще, самые ядовитые и самые полезные людям растения.

      «Они бедны питательными веществами, напоминают грубую, кирпичную глину, иногда красны, как кровь, и оплодотворены экваториальным солнцем и теплыми дождями», - произнес, как-то неуверенно, Докучаев.