Четвёртый поросёнок

— Я тоже ещё маленькая, — фыркает Нинка. — Нет, не так, как вы подумали — тут как раз всё в порядке. Но только мне пока этого самого как-то не хочется.

— Ой, темнишь подруга! Неужто он к тебе не лезет и рукам воли не даёт? — недоверчиво щурится Маруся. — Не похоже это на парней!

— Так он же не здешний. Воспитан по-городскому. А они совсем другие. Ну, то есть заторможенные и нерешительные. Я его даже нарочно подразнила, когда готова была на всё для него, а он не понял и вообще не среагировал.

— Ну-ка, ну-ка, выкладывай, когда это ты, такая маленькая, что тебе даже ничего не хочется, была готова для него на всё? — изогнула бровь Стебелёк.

«Спалилась», — поняла Мелкая. И почувствовала, как загорелись щёки.

— Я в него по уши втрескалась, — шепнула она чуть слышно, покраснев до корней волос.

— Тяжёлый случай. Придётся лечить! — Маруся посмотрела на долговязую Стебель.

— Ты чо!? — недоуменно воскликнула та. — Это ж, считай, дар судьбы!

— Дар — это если взаимно. А он к тебе как относится? — пихнула Маруся Нинку.

— Словами не говорит. Он действует.

— Что-о? Ты ж говорила — не было у вас ничего.

— Так ничего и не было, если не считать, что пару раз он жизнью рисковал для моего спасения.

— Ну это ещё не любовь. Просто мужик, как мужик, — усмехнулась Стебель. — С другим бы просто ни одна дура… ой, чего ты пихаешься, — зыркнула она на Марусю.

— Много ты понимаешь: «ни одна дура…». Вовсе даже наоборот — всё, как сдуру, и выходит. Вспомни инструкторов наших — смотрят друг на друга, облизываются, и несутся сломя голову в разные стороны.

— Не так всё, — тряхнула головой Мелкая. — Я с ним, словно дома. С папой, с мамой, с братьями, — смахнула она невольную слезинку. — Мне уютно, когда он рядом.

— Нет, это тоже не любовь, — покрутила головой Маруся. — Это привычка. Она для семейной жизни хороша, а не для пучины страсти. Хотя, слушай, мне как батюшка сказал, что отдаст меня только по любви, если я буду хорошо учиться, так у меня сразу такие способности к наукам проявились — сама не ожидала. Последний класс вон уже, а любви, как не было, так и нет.

Девушки переглянулись и хихикнули. Старшей из них, шёл шестнадцатый год, а младшей — четырнадцатый.

Глава 12 И снова слоносвин

— Нах-Нах, Мелкая! — преподаватель математики, приняв вызов по визорам, с интересом оглядел класс. — А-а, Матвеев и Уткова! Срочно пожалуйте на полётную площадку с оружием.

Про оружие мог бы и не говорить — никто с ним в этой школе не расстаётся. Хотя, после подобного уточнения понятно, что «жаловать» следует вприпрыжку, и обязательно захватить побольше патронов, завернув для этого на семь секунд в жилой корпус.

Тут с поляны для уроков мотопарапланеризма уже стартуют преподаватель Бероев и старшеклассница Маруся, а Дара Руслановна, что читает «Оружие и боеприпасы» смущенно улыбаясь, подаёт Ниночке свою странную винтовку:

— Не подходит твоя мелкопулька для этого дела. Справишься? Не забыла, как с ней обращаться? — распихивает она по карманам подруги странные четырёхпатронные обоймы.

— Седьмой класс, группа девочек, атакованы слоносвином на пятом маршруте у Обгаженных Скал, — быстро ввёл их в курс дела директор. — Зверь ранен, разозлён. Выручайте, ребята! Егеря по земле раньше вас не поспеют, а из тех, кто действительно хорошо стреляет и, одновременно, способен лететь — только вы готовы.

Хорошо, что не одни патроны прихватили они по дороге, тем более, что Нинка всё равно их с собой не берёт, поскольку сменила ствол на более мощный. Главное — разведчицкие шлемы надели, трофейные. С аппаратурой, что в них понапихана, значительно легче обнаружить опасность даже в густом лесу.

— Жалко, что Дара в тягости, — сказала Мелкая, уже когда набрали высоту и легли на курс вдогон за товарищами, — вот уж она бы показала класс!

А Федьке страшно. Он при виде таких монстров трижды чуть не обгадился со страху, каждый раз считая своё спасение чудом. В данном же случае ему предстоит самому ввязаться в схватку со зверем. Остаётся только коситься на подругу, завидуя её сосредоточенности и самообладанию. Сразу видно: воин, командир. Кремень-девочка — не чета ему, сопляку, тщащемуся подражать здешним, взращённым в спартанской суровости сверстникам. А впереди уже видно, как Маруся и Бероев расходятся в разные стороны, чтобы повернуть навстречу друг другу.

— Проклятая листва — ничего не разглядеть, — ругается преподаватель, — и наугад по качающимся деревьям стрелять нельзя — ребятишки на ветках.

— Попробую сесть на тропу у скалы, — откликается Маруся. — Там, кажется, есть просвет.

— Проходим над целью, — докладывает Мелкая. — Нах-Нах, ты хоть что-то видишь?

— Стволы ружей — то есть металл — дают отметки. Остальные картинки размыты листвой, — Федька уклоняется от вершины чего-то развесистого и широколистного, видит зеркальце воды правее. — Сажусь, тут пятачок подходящий.

— Это болотина, дурак! — взвизгивает Мелкая.