Четвёртый прыжок с кульбитом

- На ФСБ, вестимо. Попасть в поле зрения чекистов легко, а вот избавиться от такого ухажера невозможно. Ничего особенного коза не накопала, в ее присутствии мы больше трепались. Зато сейчас запустим дезу... Но ты, Анечка, больше так не делай. Держи себя в руках, ладно? Всем нам придется с этим жить. Жить, но не мирится! Помни: язык твой - враг твой.

Глава двенадцатая, в которой дайте я скажу то, что сказал

Едва за посетителями закрылась дверь, как Алена поднялась. Эффектно потянувшись, санитарка принялась изображать задумчивую ходьбу по палате.

- Так-так, - заложив руку за спину, она хмыкнула Колиными интонациями. - Что же это получается? Моя одноклассница Анька - подглядунка и папарацци. Да еще ко всему прочему и колдунья. Господи, кому скажешь, засмеют. Что, и меня можешь сглазить?

-      Да запросто, - Нюся прищурила один глаз. - Не зли меня, малышка, и уши не завянут.

-      А я тебя злю? - удивилась Алена, машинально трогая сережки на крохотных ушках. - И в мыслях не было.

Анюта выставила пальчик:

-      А вот станешь приставать к Антону Михалычу - прокляну. А потом скажу, что так и было.

-      Да ладно, - отмахнулась девчонка, фыркнув пренебрежительно. - Не больно надо, у меня Тоша есть. Анька, лучше скажи, ты можешь доброе дело сделать?

-      Например?

-      Ну, прийти во сне, чтобы кошмар отогнать.

-      Это какой такой кошмар? - Нюся оглянулась на меня. Мне тоже было интересно.

Тем временем Алена дефилировала между окном и дверью, поднимая руки у струи сплит-системы. Походку «от бедра» она освоила давно, а подготовительные курсы при институте ее лишь отшлифовали до блеска.

-      Да прикинь, мать, который день снится одно и то же: пришла на экзамен, и вдруг понимаю, что все забыла. Вообще все. Представляешь?

-      Да, это ужас, - хмыкнула Нюся. - Такой кошмар врагу не пожелаешь. Нет, по снам ходить не умею. Но мысль интересная...

Алена остановилась, чтобы восхититься:

-      Красава! Что, будешь пробовать? А если получится? Ой, не надо! Вдруг мне приснится эротический сон, а тут ты явишься. Нет, я как-нибудь сама переживу, всего один экзамен остался.

-      Хм... - с подозрением нахмурилась Нюся.

Алена продолжала веселиться:

-      Слушай, а ты в чужие кастрюли плюешь? На глазья ячмени умеешь подвешивать? По ночам на луну воешь?

-      Да что ты мелешь! - рассердилась Нюся.

-      А что не так? У шамана три руки и крыло из-за плеча... Наверно, когда соскучишься, летаешь родную березку обнимать? Мать, скажи честно: у тебя черная кошка есть?

-      Ты меня троллишь, что ли? - Нюся начала дышать. - Ах ты жучка! Бессовестная! Вот так рождаются сплетни...

Алена незаметно подмигнула мне:

-      Извини. Скажу от души, подруга: прости меня. Если когда тебя обидела, за все прости,- она театрально всхлипнула, и без всякой связи добавила: - Господи, Анюта Швец - ведьма. Мама мия и святые угодники... Полный капец! Анька, я тоже так хочу!

-      Зачем?

-      А прикинь: подхожу к парням, что тусуются на «Явах» у Воробьевых гор, и говорю басом: мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл!

Нюся прыснула:

-      Так, хватит ржать. Опошлены мечты, идеалы разрушены. Иди сюда, садись, - она рукой похлопала по кровати. - Будешь донором работать.

-      Как это? - присев грациозной девой, Алена чинно расправила халат на коленях. Королевским движением повернулась, круглые коленки нахально бросились в глаза. Даже веки пришлось прикрыть.

-      Антона Михалыча надо лечить. Жаль, что у тебя аура синяя, не в масть. Но ничего, нам не до жиру. Тут всяко лыко пойдет в строку.

-      А это не больно? - разом прекратив ёрничать, Алена распахнула свои бездонные небесные озера.

-      Он потерпит.

-      Да не о нем речь...

-      Ты тоже потерпишь, - голос у Нюси просел, переходя на успокоительный грудной тембр. - Хорошая девочка, вон как у тебя синий нимб сияет! Давай руки. Кладем сюда, на голову... Дырки в ауре видишь?

-      Нет, только бинт.

-      Ну и ладно, - деловито журчала Анюта. - Вот здесь держи. Вот так стягивай края ауры. Понятно?

-      Непонятно, я же ничего не вижу! - растерялась девчонка.

-      Неважно. Ты, главное, края стягивай, я тебе их в руки вложила. Вот умничка...

После некоторой паузы процесс пошел. Нюся лепила мне латки, выдергивая их из ауры Алены, и с каждым шлепком становилось легче. Незаметно я отъехал. Когда очнулся, Нюся колдовала у стола, а Алена шваброй терла пол.

-      Анька, хочу пить, - тоном капризной девочки заявила она. - Колу, холодную, только без сахара!

-      Сейчас кушать будем, - пробормотала Нюся. - Какая кола? Тебе надо сил набраться, у нас сегодня еще куча дел. О, Антон Михалыч проснулся! Алена, тащи утку.

Гигиенические процедуры прошли без проблем, но я особенно и не заморачивался. Беспокойной иглой в голове вертелась мысль об Антоне - парень во мне не ощущался. Другой занозой была рана Веры.

Тем временем Алена стрельнула в меня лукавым взглядом.