Четвёртый прыжок с кульбитом

-      Женщины бывают такие непредсказуемые, - выдал я очередную сентенцию, не сомневаясь в способности Нины оторвать кому-нибудь голову. - А уж беременные женщины... Но тут ты права, в своем доме убивать врага - карму портить. Тебе это не надо.

Хрустя очередным огурцом, моя королева сверкнула зелеными глазищами:

-      Полный пипец, как говорят сейчас дети. В моем клубе мне предлагают торговлю наркотиками! Совершенно открыто. Вот чего мне не надо, Тоша. И не боится же, скотина... В вашем мире это нормально?

Я промолчал, разглядывая застывшее на экране лицо визитера. Щеки у него горели нездоровым красным цветом. Явный гипертоник. А судя по носу, еще и алкаш. От мысли, что Нюся с Аленой могут здесь покушать «конфеток», меня передернуло.

-      Гипертония ходит рядом с алкоголизмом, - сообщил я Нине. - А мафия бессмертна. Однако этот парень умрет не болезни. Я ему сердце вырву! Мамой клянусь.

Мое предложение она с ходу отвергла:

-      За пределами его трогать тоже не надо! Будет выглядеть подозрительно.

-      А что тогда?

-      Нужно другое решение. Как говорит Уваров, ассиметричный ответ.

-      Думаешь?

-      Ага. Мы не будем бороться с мафией.

-      Хм... А что, по-твоему, надо делать?

-      А мы у них конфетки выкрадем. Без товара какая мафия? Понты останутся, а проблема сама собой закроется.

-      Коля знает? - удивился я. - Он же в Швейцарии.

-      Колю отвлекать не станем, - покончив с огурцами, Нина перешла к винограду. - Сами с усами, знаете ли. Парни Трубилина проследили шустрого Магу, и выявили его контакты. Представляешь, этот щегол шастает по городу непуганой вороной, причем везде трещит о своих делах - что по мобильнику, что при личных встречах.

-      И что Трубилин?

-      У него есть план.

Здесь надо сказать, что Артема Трубилина приняли в нашу компанию, несмотря на мои возражения. Коля Уваров продавил свое решение - по его мнению, такой человек, который стучит на него в ФСБ, нам очень нужен. Теперь, мол, будет стучать под его руководством.

Тем временем Нина возобновила трансляцию, и застывшие фигуры ожили:

-      Прежнему директору сколько платил? - небрежно вопросила она с экрана.

-      3, зачем о прошлом говорить? - самодовольно пробурчал Мага. - Что было вчера, то камышом поросло.

Думай о будущем, а я не обижу. Донт ворри, би хеппи.

-      Ладно, я подумаю, - с королевским кивком Нина встала, обозначая конец аудиенции. - Потом перезвоню. У меня, видишь ли, еще ремонт не закончен.

-      Конечно, тебе думать много надо, чтобы потом о будущем говорить. Завтра будет лучше, чем вчера!

Нина кивнула и едва не поперхнулась, когда Мага от двери закончил:

-      Как надумаешь, пообедаем вместе.

На этом месте репортаж закончился. Щелкнув пультом, Нина вызвала Трубилина. Ну как вызвала... Она просто подняла голову, и сказала в пространство:

-      Артем Борисыч, зайди.

Глава двадцать шестая, в которой экзамены кончаются постельным режимом

Солнце наладило свою печку с утра. Так раскочегарилось, что разогрело асфальт до марева. В центре города даже ветерок не радовал, потому что обжигал. Но когда абитуриентов рассадили в аудитории, солнечный зной по сравнению с духотой показался цветочками. Помещение большое, высокое. Однако и людей нагнали немало, считая преподавателей, гуляющих по проходам. Вставать запретили, вертеться нельзя, за шпаргалки расстрел на месте... Нет, это не экзамен, это какая-то сидячая пытка.

Впрочем, мне не привыкать, сколько всяких разных проверок знаний осталось в прошлом? А Антона подобному не научишь, здесь нужен собственный опыт. Тавтология, но для закрепления опыта нужен личный опыт. Что бы ни говорил старик Жванецкий, такое не передашь. Зато в другом он прав: личный опыт приободряет, и пока грузовик на себе не почувствуешь, никому не поверишь.

Мандражировал не только мой парень, лихорадочные глаза и мокрые подмышки выдавали окружающих.

- Дед, не зуди, - пробормотал Антон. - Сейчас соберу зубы в кулак, и напишу это дурацкое сочинение. Подумаешь, большое дело.

Логично. И правильно, это по-нашему! Сразу чувствуется моя порода. Мандраж мандражом, а пилить надо. Помогать парню, с суетой и подсказками, мне и в голову не пришло, уж слишком давно закончилась школьная программа. Да и уверен я в Антоне как в себе. Ведь это же я и есть, только моложе. Ничего, я справлялся, и он сладит без суфлера.

Выбрав тему «Общественная и личная трагедия Чацкого», Антон какое-то время строчил бешеным пулеметом, выплескивая мысли на бумагу. Потом запас патронов иссяк. Или это ручка раскалилась? Неважно. В поисках вдохновения парень откинулся на спинку стула, глазея по сторонам. Ничего особенного я не заметил - народ старательно скрипел перьями, преподы так же неустанно гуляли по проходам.