Четвёртый Рим

— Да! Абсолютно обо всем мне рассказывает! Говорит, только со мной, не боится, что я начну над ней насмехаться. А почему я должен насмехаться, правда, Евгения Васильевна? Она современная молодая женщина, со своим бизнесом, учится, развивается, творит! Это куда лучше, чем сидеть у кого-то на шее и ныть, что жизнь не удалась! Поэтому я и хочу ей помочь, вложиться в ее канал. Чтобы технику могла новую купить, декорации… Это же и есть то самое партнёрство, о котором мы с вами говорили!

Не могу не согласиться с Павликом, но и порадоваться за него пока не могу. Все его восторженные слова были бы правдой, если бы соблюдалось одно важное условие — они с Ланой находились бы в равной позиции. Пока что у меня создаётся впечатление, что Лана манипулирует им, внушая сказки о его особом положении только потому, что дала ему больше информации о себе (а остальным это не особо и нужно). Девушки из секс-индустрии обычно хорошо чувствуют потребности клиента, иначе не сделали бы мало-мальской карьеры в этом бизнесе.

Вот и для Ланы Павлик — особый случай, со своими извращениями. Его фетиш — духовная, романтическая связь, и она с удовольствием подыгрывает ему в обмен за плату пусть не за шоу на камеру, а на инвестиции в ее «продвижение».

Конечно же, я не могу прямым текстом заявить об этом Паше или хотя бы намекнуть, подводя окольными путями к своим выводам. В конце концов, я тоже могу ошибаться — существует, пусть маленький, но шанс того, что Лана действительно влюбилась и не спешит втягивать Павлика в круговорот своих клиентов, а хочет выстроишь с ним другие отношения, поэтому перевела переписку в личный аккаунт.

Никто не может знать, где истина, а где иллюзии. Но чем больше вопросов мы задаём себе, тем больше у нас шансов застраховаться от самообмана.

И пусть они, эти вопросы, будут очень неудобными.

Павлику точно не понравится то, что я сейчас спрошу, но избегание темы — первый сигнал о проблемах, которые могут за ней скрываться.

— Все это время ваши отношения так и остаются платоническими?

— Ч..что?

— Сексуальное напряжение, Паша. Вы и Лана флиртуете? Есть между вами ещё что-то, кроме дружеской теплоты и разговоров об инвестициях?

— Мы… Евгения Васильевна… А это обязательно?

— А вы сами как считаете? — стараюсь непринужденно улыбнуться, чтобы снизить напряжённость, охватившую его. — Вы не просто друг, Паша. Вы влюблены в Лану. А она понимает, что больше, чем друг или приятный собеседник для вас?

— Да конечно… Конечно, понимает! Иногда мне кажется, что она все понимает даже без слов, мне и говорить не надо!

— Одно из самых опасных заблуждений — то, что кто-то вас понимает без слов. Вы не можете знать, что творится в голове у другого человека, никогда.

— Но я же вижу!

— Вам может казаться. Никто не может поручиться за объективность картинки, которую рисует его восприятие

— И даже… вы? — кажется, Павлик отказывается верить в такую неидеальную изломанную субъективом реальность.

— И я тоже. Именно поэтому задаю вам вопросы, а не рассказываю, о чем вы думаете. Чтобы не повесить на вас ярлык уже своих идеализаций и заблуждений.

— Кх-м… — смущённо откашливается Паша. — Ну, давайте попробуем. Я… постараюсь ответить.

— Хорошо, — все бы были такими сговорчивыми. Всё-таки, комплекс отличника и перфекциониста не даёт Паше покоя, он не хочет, чтобы я была недовольна им. — Давайте попробуем точнее определить характер ваших отношений. Сколько в нем эротизма, раз Лана все понимает?

— Н…ну… Он есть, — Паша снова смущённо трёт нос и опускает глаза. Не похоже, чтобы его устраивала ситуация, но он старается не выдавать негатив.

— Прекрасно. Насколько сильно вы ощущаете его? Лана не пытается вас соблазнить?

— Да какое «соблазнить», Евгения Васильевна! — неожиданно взрывается он. — Вы меня, вообще, слушаете?! Я же сто раз говорил — Лана живет в Чехии! Она уехала туда по студенческой программе, которую чуть не провалила, и сейчас пытается восстановиться, заработать, чтобы ее не депортировали! Как она может меня соблазнять в таких условиях? Она же не на соседней улице живет, я не могу к ней в гости прийти, погулять, в ресторан пригласить! Да, я собираюсь поехать к ней, как только будет возможность! Но я должен подготовиться, собраться! Это даже не другой город, это другая страна! А вы… Как будто все так просто. Я же говорил вам об этом… Много раз…

К концу своей тирады Павлик сам пугается своей вспышки и старается замять неловкость, но неудобно здесь только ему. Для меня такой эмоциональный всплеск — не грубость, за которую стоит одернуть клиента, а признак того, что мы нащупали болезненное место.

И это очень, очень хорошо.