Четвёртый шкаф

– …Джон… – она снова прошептала его имя, и ее голос, казалось, звучал отовсюду, отражаясь от стен комнаты. Джон поднялся и прикоснулся ладонями к двери; на ощупь она была прохладной. Он прижался к ней щекой, прямо как Чарли, и поверхность стала еще холоднее, будто вытягивала из него тепло. Джон отпрянул и потер холодную щеку, глядя на дверь. Блестящий металл на глазах потускнел и побледнел, а потом сама дверь начала истончаться и терять плотность, пока не превратилась в подобие заиндевевшего стекла. Джон увидел за ним тень, фигуру человека. Она приближалась, а дверь стала настолько прозрачной, что сквозь нее было видно почти всё, что происходит на той стороне. Он подошел ближе, повторяя движения фигуры за стеклом. Ее лицо было гладким и блестящим, с глазами, вылепленными точно у статуи, но не видящими. Джон всматривался в стекло, от его теплого дыхания оно запотело, затуманив почти прозрачный барьер. Вдруг глаза открылись.

Фигура спокойно стояла перед ним, глядя в пустоту. Глаза были мутными и неподвижными. Мертвыми. Кто-то засмеялся, и дикий безрадостный звук заполнил маленькую изолированную комнату. Джон испуганно озирался по сторонам в поисках источника отвратительного хохота. Вопли звучали все пронзительнее, все громче и громче. Когда резкий звук стал совсем невыносимым, Джон закрыл уши ладонями и закричал:

– ЧАРЛИ!

Джон вздрогнул и проснулся. Сердце стучало, смех не прекращался, следуя за ним по пятам из сна. Сбитый с толку, он быстро оглядел комнату и включил телевизор. Экран заполнило разрисованное лицо клоуна, искаженное конвульсией смеха. Джон сел и потер щеку в месте, на котором отпечатались следы часов. Он посмотрел на циферблат и выдохнул с облегчением – как раз хватит времени доехать до работы. Откинулся назад, перевел дыхание. На экране телевизора ведущий местной телестанции направил микрофон на человека, одетого как цирковой клоун – с гримом на лице, красным носом и париком всех цветов радуги. Воротник на его шее напоминал о ренессансных портретах. На нем был клоунский костюм желтого цвета с красными помпонами вместо пуговиц.

– Скажите, – бодро спросил ведущий. – У вас уже был этот костюм или вы специально сшили его к церемонии открытия?

Джон выключил телевизор и пошел в душ.

Несмотря на то, что он работал в этом шуме весь день, легче не становилось: гул и лязг перемежался криками и грохотом отбойных молотков, от которых дрожала земля. Джон закрыл глаза, пытаясь отстраниться: вибрации резонировали в его груди, заполняя тело, и среди всего этого шума вдруг зазвенел отчаянный смех. Фигура из сна снова явилась ему, маяча немного за пределами поля зрения, и казалось, если повернуть голову в нужную сторону, он разглядит лицо за дверью…

– Джон!

Джон обернулся: Луис стоял в шаге от него и смотрел на него с недоумением.

– Я уже три раза тебя позвал, – сказал он.

Джон пожал плечами и обвел рукой беспорядок вокруг.

– Слушай, парни хотят пойти выпить после работы. Ты с нами? – спросил Луис.

Джон помялся.

– Соглашайся! Тебе на пользу пойдет – ты только работаешь и спишь.

Он добродушно хохотнул и хлопнул Джона по плечу.

– Ага, на пользу, – Джон улыбнулся, опустил голову, и улыбка сползла с его лица. – Просто у меня сейчас полный завал.

Он постарался, чтобы это прозвучало убедительно.

– Ну да, полный завал. Скажи, если передумаешь.

Луис снова хлопнул Джона по плечу и направился назад к погрузчику. Джон посмотрел ему вслед. Он отказывал коллегам уже не в первый раз, и даже не во второй и не в третий. Наверное, в конце концов они прекратят попытки – сдадутся рано или поздно. Может, это и к лучшему.

– Джон! – позвал другой голос.

Что еще?