Четвёртый шкаф

Карлтон… Карлтон… Кто-то звал его нежным голосом, и он осмотрелся. Неподвижным оставалось только одно: пара огромных глаз, которые смотрели на него в тошнотворно шатающейся комнате. Он попытался встать, но как только сдвинулся с места, головокружение и тошнота накатили с новой силой. Он прижался щекой к холодному полу, отчаянно стремясь к облегчению, но комната только завертелась быстрее.

– Карлтон?

Комната снова вошла в фокус. Все остановилось. Карлтон не сходил с места, чтобы случайно не запустить круговерть.

– Карлтон, ты в порядке? – спросил знакомый голос.

Он поднял голову и увидел Чарли, которая с тревогой склонилась над ним.

– Чарли? – спросил он слабым голосом. – Что ты здесь делаешь?

– Джон послал тебе помочь. Что ты сделал со всем этим добром?

– Извини, надеюсь, я ничего не разбил, – сказал он, осторожно принимая сидячее положение.

Тошнота так и не отступила, но стала ослабевать по мере того, как он потихоньку убеждался, что комната пришла в статичное положение. Он посмотрел на Чарли. Зрение пока так и оставалось нечетким.

– Мне все равно, это мусор в любом случае. Но ты так валялся на полу, словно что-то активировал или тебя ударило током – так или иначе. Ты в порядке?

– Думаю да, – сказал он.

Он снова облокотился на кровать.

– Тошнит? Комната вертится? – спросила она сочувственно.

– Ужасно, – ответил он.

Чарли положила руку ему плечо.

– Пойдем. Надо уходить отсюда.

Она встала и протянула руку, помогая подняться. Он взял ее и осторожно встал. Эффект от чего бы то ни было почти полностью прошел. Он осмотрелся вокруг, зрение прояснилось.

– Чем именно ты занимался? – спросила Чарли, и Карлтон замер.

Ее голос был слишком неестественным, слишком… гладким. Он повернулся к ней, сохраняя нейтральное выражение лица.

Чарли улыбнулась.

– Ну, знаешь, старый эксперимент! Рука-робот, которая играла на пианино? Помнишь?

– Да. Как мило с твоей стороны приехать за ним, – сказал она с кокетливой интонацией, и у Карлтона похолодела кровь в жилах. Он осторожно кивнул.

– Ты меня знаешь. Только о других и думаю, – сказал он, глядя через плечо Чарли на дверь в спальню.

Дверь была заперта. Чарли приблизилась на шаг, и он инстинктивно отступил. Опустив взгляд и увидев лица в коробке, она удивилась. Он снова сделал шаг назад и вздрогнул, коснувшись стены.

– Карлтон, если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты меня боишься, – сказала Чарли низким голосом и, приблизившись так, что между ними вовсе не осталось пространства, прижала его к стене.

Она протянула руку к его лицу, и он сжал зубы, стараясь не дергаться. Она пробежала пальцами по щеке и обвела подбородок. Он замер, часто дыша. Чарли откинула волосы с его лица, прижалась сильнее и провела пальцами по затылку. Ее лицо оказалось в считаных сантиметрах от его.

– Чарли, ты просто не в моем вкусе, понимаешь? – выдавил он.

– Ты даже не дал мне шанса. Уверен? – прошептала она.

– Да, уверен. То есть пойми меня правильно, ты нормально выглядишь, но, честно говоря, ничего особенного, – выдал он, не отрывая от нее взгляда. – Ну, то есть, эти ботинки с этой юбкой…

Улыбка Чарли померкла.

– Извини, если прозвучало грубо. Не сомневаюсь, что ты найдешь парня, который оценит тебя такой, какая ты есть.

Он попытался потихоньку двинуться к двери.

– А сейчас извини, мне нужно на репетицию квартета. Поэтому дай мне пройти, и я уеду.

Карлтон заерзал, но Чарли не сходила с места.

– Обещаю, я никому не скажу, что отшил тебя. Запишись в фитнес-клуб, и через пару лет можно попробовать еще разок.

– Карлтон, ты явно разгорячен. Есть только один способ проверить, что ты на самом деле чувствуешь, – тихо сказала Чарли.

Она наклонились ближе, и Карлтон зажмурился. Гарнитура. В правом кармане.

– Чарли, ты права, но, может, знаешь, сначала стоит просто поговорить. Я слишком быстро погрузился в прошлые отношения и в итоге чуть не умер в заплесневелом меховом костюме.

Отвлеки ее, пока… Пальцы нащупали гарнитуру. Он вынул ее из кармана, одновременно открывая глаза.

И закричал.

Лицо Чарли распадалось на части. Кожа теперь напоминала пластик и потрескалась посередине, распадаясь на треугольные секции. Он смотрел, как она сжала руку на шее, треугольники поднялись и втянулись, как лепестки с острыми, как бритва, краями, и обнажилось другое лицо, гладкое и женственное, но определенно нечеловеческое. Лепестки того, что было лицом Чарли, стали двигаться по периметру нового лица и теперь уже напоминали скорее зубья пилы, чем треугольники. Робот поджал металлические губы и нагнулся для поцелуя, а лезвия между тем подбирались все ближе к лицу Карлтона. Инстинкт самосохранения заставил его ухватиться за последний шанс: он вырвал гарнитуру из кармана и запихнул себе в ухо, нажимая на выключатель.