Четвёртый шкаф

Дверь шкафа была открыта, и он увидел внутри какие-то фигуры, но не смог их различить. Он подошел ближе, держась за стену и стараясь игнорировать пульсирующую боль в лодыжке. За одеждой почти ничего не было видно. Он стал отпихивать ее в сторону, но резко остановился, едва не наткнувшись на лезвие огромного ножа – почти сабли, – направленное прямо на него.

Он поморгал, привыкая к темноте: лезвие было присоединено к вытянутой металлической руке. Фигура, которая, как он думал, держала нож, оказалась пронзенной им насквозь, а за ней виднелось что-то еще – что-то знакомое. Он отступил и нагнулся, чтобы посмотреть на нечеловеческое лицо существа, надетого на нож.

К лицу прилила кровь, он быстро развернулся и перегнулся пополам от накатившей тошноты. Он упал на колени, скрученный рвотным спазмом, и ребра протестующе застонали, но из пустого желудка ничего не вышло. Он втянул воздух, пытаясь остановить приступ, но желудок сжимался от спазмов до тех пор, пока Джона не вывернуло наизнанку.

Когда тошнота наконец начала отступать, Джон прислонился лбом к стене. У него слезились глаза и кружилась голова. Он поднялся на ноги с ощущением, что прошли годы. К шкафу он больше не подходил.

Джон похромал к двери, скрипя зубами при каждом шаге, но не останавливался, пока не вышел из дома, и не оглядывался назад.

– Вот! – воскликнул Майкл, на минуту отвлекая Сюзи от попыток уйти.

Последний призрак девочки с черными волосами подошел и сел вместе с ними. Когда он слился со своими копиями, девочка моргнула, взглянула вверх и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Теперь мы все вместе, – сказал Майкл, улыбаясь.

Рисунки на полу исчезли, и пятеро настоящих на вид детей сидели теперь с Карлтоном под столом. Они больше не были похожи на призраков.

– Кролик вам не друг, – повторил Карлтон.

Сюзи непонимающе посмотрела на него и показала на единственный оставшийся рисунок со всеми пятерыми детьми и улыбающимся желтым кроликом.

– Я сказал, принеси его к столу, – злобно повторил Уильям, привлекая внимание Карлтона из тени.

Разрисованный лис наклонил голову, но прежде чем Уильям снова начал ее ругать, из коридора донесся шум. Дверь открылась, как будто что-то стукнулось об нее, и самые разные механические создания внедрились в комнату ползком, царапая пол. Все они были в той или иной степени сломаны. Малыши-ползуны, долговязый клоун, который сидел над игрой в обеденном зале, и другие, незнакомые Карлтону: топающие вперевалку куклы с лицами клоунов, цирковые животные с вывернутыми лапами и другие штуки, которых он даже не мог назвать.

– Назад, – прошипел Уильям жуткой процессии и отодвинул ногой ползуна, стараясь сохранить равновесие. Светловолосый мальчик перестал плакать. Он в изумлении уставился на существ, съежившись и наполовину закрыв лицо ладонью.

– Теперь ты их боишься? – Уильям повернулся к мальчику. – Не бойся их, бойся меня, – зарычал он с новой силой и сжал зубы, решительно шагнув к нему на негнущихся ногах. – Я единственный в этой комнате, кого стоит бояться, – сказал он, и мальчик вновь повернулся в его сторону со страхом на лице. – Я такой же опасный, каким был всегда.

Он схватил ребенка за руку и потащил к столу.

– Нет, нет, нет! – прокричал Карлтон, глядя, как призрачная фигура кладет мальчика на стол.

Он беспомощно посмотрел на детей, и те ответили ему непонимающими взглядами.

– Разве вы не видите? Он делает мальчику больно!

Дети в замешательстве покачали головами.

– Он в опасности, ему надо помочь. Выпустите меня.

Карлтон попытался подняться, но ноги не отрывались от пола, привязанные к иллюзии.

– Это просто Бонни! – улыбнулась Сюзи.

– Бонни вам не друг! Это он сделал вам больно, разве вы не помните! – закричал Карлтон с нарастающим отчаянием.

Он снял со стены последний рисунок, на котором пятеро детей стояли вместе с желтым кроликом, положил его на пол и взял красный пастельный мелок. Он надавил мелком на бумагу и стал чертить толстые линии. Дети сгрудились вокруг, чтобы посмотреть, что он рисует.

– Ну вот, – сказал Уильям Эфтон из тени.

Карлтон поднял взгляд и увидел, что мальчик извивается на массе металла, а Уильям удерживает его на месте. Стол разогревался, и уже появилось оранжевое сияние.

– У меня заканчиваются идеи, – сказал Уильям, не в силах скрыть беспокойства. – Но если я этого не переживу, то и ты, определенно, тоже. Уильям надавил на грудь мальчика, который пытался освободиться.

– Ай! – закричал мальчик, прикоснувшись локтем к столу, по которому разливалось оранжевое сияние.

Он дернул руку вверх и прижал к себе, рыдая, и тут же крикнул, когда его ногу прижали к столу и она зашипела. Он с воем рванул ее на себя.

– Посмотрим, как пойдет дело, – сказал Уильям.

– Смотрите! – закричал Карлтон, тыкая в рисунок мелком.

Дети сгрудились ближе. Глаза желтого кролика стали темно-красными, изо рта закапала кровь.

Дети сконфуженно смотрели на Карлтона, но в их глазах появилась искра узнавания.