Четыре демона. Том 1

Метательное орудие поразило обморочного, но в момент попадания Ирмант вспыхнул целиком, пламенем угольного оттенка, словно промоченный факел или керосинка. Впившийся дротик-копьё расплавился и согнулся, как палочка от карамели в костре, а остатки накапали на пол, где и так всё походило на затопленную квартиру. Искусственный прудик вокруг главных систем Ахарата, только с кипящей мглой по щиколотку вместо воды.

Ящер, ударивший последним, напоролся на вспышку, но успел закончить выпад, вогнав лезвие в правое колено. Однако клинок прошёл сквозь, как через развеянную иллюзию, не повредив Ирманта, а целостность колена сразу восстановилась.

Этого ящера тоже охватило чёрное пламя, но вот незадача, его оно подпалило, а Орталеона — нет.

От столь агрессивной реакции оставшиеся попытались отступить к лучникам. Асмодей занёс трясущуюся правую руку на уровень головы. Тогда из-под рукава его мантии бурной струёй вырвалась пепельно-дымовая смесь, словно концентрированной газ, но содержащий и перемещающий твёрдые примеси, вроде песчинок. Столб специфической маны бил как из брандспойта, быстро заполняя всё помещение до потолка, распространяясь преимущественно в сторону врагов и догоняя убегающих ящеров. Часть ушла в бока, но вещество ни на сантиметр не возвращалось назад, словно себя Ирмант отгородил невидимым стеклом.

Непроглядная туча потока скрыла в себе всех Аримийцев. Не попались лишь самые дальние. Шан с огромным трудом остановил чужое заклинание, защитив себя и личных стражников сотворённым препятствием.

Асмодей опустил рукав, и его атма последовала за ним, прильнув к полу и там сконцентрировавшись, а заодно мгла потянула за собой всех попавших под её распространение.

Пространство выше колен очистилось, а вся энергия спрессовалась, проведя ровную черту, делящую храм на три секции: обычная, густой туман и жидкость в основании.

Внутренний поток Аримийцев защищал их ноги от густой атмы на полу, но он же сыграл с ними злую шутку в облаке пепла. Ящеры защитились своей энергией, контактируя ею с Ирмантианской, и вторая просочилась в них через поры, смешалась с родной и подчинила тела воле одержимого Ирманта.

Когда Аримийцы упали, самостоятельный битумный поток отвердел, воплотив множество острых шипов наподобие сталагмитов, но развёрнутых снизу вверх, для убийства. Скрытые в туманной пелене пики пропороли четырёх ближайших бойцов, превратив их в решето, медленно растворяемое в угольной луже. После чего копья размякли, и всё исчезло, оставив во врагах дыры.

Остальным повезло чуть больше, под лучниками пики не образовывались.

Двадцать пять Опустошителей были прикованы к полу, удерживаемые заряженным туманом, всех скрыло с головой и обездвижило, потихоньку удушая. Они боролись, и чары постепенно развеивались, но то была не заслуга сопротивляющихся.

Южен возмущался, он был крайне недоволен происходящим. Распущенная Асмодеем мгла отступила, прежде под шумок удушив пять лучников. Они издавали характерные звуки, но у выхода их не слышали, а остальные помочь не могли. Так и издохли, глупо и бесславно.

Бессознательный организм сдвинулся, а генерал прищурился. Орталеон шагнул, и его голова забавно качнулась, упершись подбородком. Бренное тело, образ Орталеона, демон или остаток его личности перешёл к основной программе, ради которой, в принципе, и загнал себя в эту обречённую обстановку.

На возобновление активности Тёмного генерал ящеров отреагировал, подняв два пальца — жест, содержащий очередной приказ.

Сейтлер ограничился несколькими шагами и остановился, правая кисть зашевелилась, и в кулаке медленно образовался посох, а налитая лужа атмы задребезжала, хотя причины оживления не наблюдалось. Энергия расшевелила всё здание, а спустя несколько секунд мана начала двигаться и затвердела, создав узор размерами во всё пятно — огромную печать, напоминающую масштабный лабиринт с ровными стенками высотой в несколько сантимов.

Ирмантианская атма свободно меняла свои формы. В точке образования, где ранее лежал Орталеон, весь символ сошелся в некий водоворот с жирной точкой по центру, Асмодей вставил в неё посох, как ключ в паз. Тотчас же из искусственно сотворённой палки вырвался луч тёмной маны, с шумом водопада ударивший в потолок и оставивший на нём крупную кляксу с брызгами. Смола распределилась в четырёх направлениях, создав точную копию нижнего узора, только ещё больших размеров и уже не на густой атме, а на потолке и поперечных монолитах.

Пусть Ирмант находился не в себе, его оболочку распирало от силы, он горел, подобно чёрному факелу, расходуя невероятные объёмы, но даже не замечая этого — капля в море.

Посох в руках Орталеона напугал генерала, он пожалел, что спустил лишь двух псов из личной гвардии, оставив последний десяток при себе.