Четыре грани финала (СИ)

И что дерево — это ещё нормально. Ибо среди изменивших Москву до неузнаваемости зданий были и осьминоги, и люди, и инопланетяне — надеюсь, что это инопланетяне — и… да много кто, фантазия у их создателей не ограничивалась. Как насчёт чайника? Или венериной мухоловки? Или… я надеюсь, что это кот.

Какое-то время я просто таращилась на буйство архитектуры, но потом всё же заставила себя подумать о насущном.

Не о том, где спрятать машину. Дэдпул сказал, что это не понадобится и не стоит тратить время, и я послушалась, соображая, что назад вернусь уже не в ней. А вот что делать далее…

Честно говоря, план намечался один: прогуляться. Немного в конкретную сторону, но прогуляться. Но сейчас я не очень понимала, где вообще нахожусь: ландшафт полностью изменился, а табличек с улицами не наблюдалось. И даже каких-то ориентиров… о, башни Кремля! Я даже не сразу увидела ничуть не изменившиеся зелёно-алые строения, среди которых особо выделялась Спасская башня. Так, они справа от меня и достаточно близко, а ещё правее я вижу реку и Большой Каменный мост, получается… получается, я на Знаменке, где-то рядом с домом Пашкова, которого совсем не вижу, и тогда…

Тогда выходит, что мне не так уж и далеко гулять надо.

***

План выходил простым: найти Алису. Можно притвориться гостьей из прошлого, желающей вернуться обратно, но перед этим посмотреть новый мир. Алиса в любом случае сразу постарается со мной подружиться, всё объяснит и покажет, а потом ещё и проводит до машины времени. Существовал шанс, что мне постараются стереть память или умолчать о будущем, но до этого они никогда так не поступали, удовлетворяясь обещанием молчать.

Проблема была в другом: я проведу время с девочкой, с которой хотела бы подружиться и уже подружилась, но мне от неё нужна только информация. И от этого на душе становилось скверно, точно так же, как когда я думала похитить силу Микото. Но какие варианты? Мне нужна эта информация, нужно понять, что происходит и что делать. Отыскать ту самую грань, что позволит жить спокойной жизнью.

Всё равно можно прекращать смотреть на себя как на хорошего человека. И после этого я обязательно извинюсь перед Алисой.

А сейчас… таймлайн Алисы вещь неустойчивая, даже год её рождения в точности неизвестен. Однако та статья, что я читала и запомнила, указывала, что в июле две тысячи девяносто первого года на Гоголевском бульваре действовала биостанция, в работе которой Алиса принимала серьёзное участие. И я скорее всего обнаружу её там, иначе придётся мотаться по всей Галактике.

Правда, я отчего-то думала, что меня выбросит не рядом с Кремлём и не в нескольких шагах от бульвара, а где-то дальше. Но так даже лучше — прогуляюсь уже с самой Алисой, та с удовольствием проведёт экскурсию.

Да. Замечательно. Прямо сейчас и идти на бульвар, он совсем недалеко.

***

Гоголевского бульвара больше не существовало.

Вместо него стоял лес.

Причём лес куда массивнее того, в который мы семьёй ходили, когда я была маленькой. Там было светло, из диких животных лишь птицы с комарами, и казалось трудным заблудиться. Здесь же деревья частично закрывали солнцу доступ, а заяц неподалёку что-то ковырял в листве, совершенно меня не пугаясь. Словно он тут хозяин.

Но хоть комаров нет. Самым худшим были комары, даже не столько их укусы — хотя стараться всю ночь не чесаться то ещё наказание — сколько постоянный, тонкий, заставляющий сжиматься визг у уха. При этом и папа, и мама утверждали, что комаров в лесу нет и никто не кусает, это я всё выдумываю.

Сейчас их всё ещё нет, да и заяц поспешил свалить — потому что через несколько секунд меж скрученных корней дуба сверкнула рыжая шубка лисы.

Я читала про теорию, что мир Алисы — это мир после Третьей Мировой и последующего апокалипсиса. Совсем не верила в неё, но сейчас, после множества новых зданий на месте прежних и густого леса в центре Москвы…

Найти Алису, гадать бессмысленно.

Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Птицы, в отличие от комаров, порхали в небе и что-то насвистывали с деревьев, однако на этом звуки заканчивались. В отсутствие автомобилей город и до этого казался тихим, а сейчас словно вымер.

Но когда я открыла глаза, то шум вернулся.

***

У биолаборатории была определённая граница в виде звонкого ручья, и перекинутый через него деревянный мостик вёл к одноэтажному серому зданию посреди лесной поляны. Рядом со зданием раскинулся небольшой огород, на котором что-то обильно росло, а позади среди заметно отличавшихся по виду деревьев степенно прохаживался жираф. Над ним и над станцией висели шарообразные серебряные сферы, некоторые с торчащими антеннами. Такая же антенна, только большая, уместилась в центре импровизированной площадки, и там же собрались все.

Стелс-поле я включила вместе с телепортацией, поэтому никто из них меня не видел — но один из собравшихся заворчал и оглянулся. Похожий на обезьяну, низкорослый и сгорбленный, с густой чёрной шерстью.

— Что там, Геракл? — спросил стоявший рядом с ним белобрысый парень, в котором я узнала Пашку Гераскина.