Четыре грани финала (СИ)

Никто не успел среагировать — и тем более я. Тело парня просто сшибло, протащило через всю оставшуюся лестницу, по пути приложив меня затылком об одну из ступенек. Боль отдалась такой жуткой нотой, что мгновенно открыла рот заорать — и не хватило воздуха.

Тома лежал на мне, практически вдавив в лестницу своим телом, своим огромным, тёплым, сильным телом, и его рука… его рука поднырнула под задравшийся свитер и схватила прямо… прямо за…

Я завизжала так, что и призрака напугала бы. Я начала лягаться, отбиваться, кусаться. Я практически скинула его с себя — и заехала кулаком в лицо так, что отчётливо услышала хруст.

***

Кровати больничного крыла задёрнуты ширмой, и это замечательно. Пусть никто не видит меня, не видит, что я здесь, и вообще пусть обо мне забудут.

Какой позор. Даже больше, чем позор. Я просто выставила себя истеричной дурой перед людьми, которых стоило очаровывать. Сбросила весь покров милой девочки перед Томой, перед Дамблдором, перед Комое-сенсей…

Осторожно коснулась затылка — всё, теперь уже точно не болит. Хватило пары прикосновений палочки и часа отдыха. Разбитый нос Томе, наверное, залечат ещё быстрее — наверное, как там с его правой рукой выйдет.

И чего я… чего я вообще так? Ну да, меня схватили за грудь, но она прикрыта бюстгальтером, и не на виду у всей школы, и он не специально, и… с учётом того, сколько всего он пережил и переживёт, подобное маленький праздник на его улице, так и пусть наслаждался бы этим праздником, с меня технически не убудет…

Но само ощущение… ощущение чужих рук, прикасающихся к моему телу, да ещё в таких местах…

Я села на кровати и обхватила себя, сжавшись в комочек. Мысли и образы прошлых дней всплывали в памяти, вырисовывая картину, которую до сих пор старалась не замечать.

Меня пугает всё, связанное с сексом. Практически фобия. И я стремлюсь избегать этого. Одеваться максимально закрыто, страдать от необходимости задирать юбку Уихару, дёргаться от прикосновения Куроко, выворачиваться от сцены с Ким и Роном, теперь вот это…

Этого не должно быть.

Попаданцы никогда ничего не приносят из своего прошлого.

Вся суть именно в этом — новая жизнь с нуля.

Однако же…

Там, в прошлой жизни, я видела и осознала смерть другого человека, я приобрела неконтролируемую фобию секса, я получила знания о совмещённых здесь реальностях — и всё это пришло со мной сюда. Пришло с угрозой влиять и разрушать.

Надо осознать, что же делать. Надо отходить от попыток гримироваться под Сатен — всё равно эта безобразная сцена разрушила их все. Надо… составить план, хоть сколько-то ясную картину происходящего.

Но не сейчас. Ибо сейчас я уже слышу шаги и вижу сквозь занавески подходящий к кровати силуэт.

— Как ваше здоровье? — мадам Помфри, местная целительница, на японском не говорит, и потому пытается одновременно жестикулировать. Но я понимаю английский и потому киваю, одновременно улыбаясь, и встаю с постели.

— Спасибо, хорошо, — отвечаю тоже на английском. Мадам Помфри провела палочкой рядом с моей головой и удовлетворённо махнула рукой, позволяя выйти.

Я сразу посмотрела в сторону другой занавешенной кровати, где должен быть Тома, и мадам Помфри шагнула туда. Ещё немного шевелений — языковой барьер теперь оказался сложнее, но я услышала тонкий голос Комое-сенсей, и скоро они оба вышли наружу. И даже не успели посмотреть на меня и как-то отреагировать: я сразу же подошла и наклонилась столь низко, сколь могла.

— Прости, Тома, за мой удар и за всё это. Я просто была не в себе, и я готова отплатить чем угодно, — хожу по тонкому льду, но от одной мысли о произошедшем становилось чертовски стыдно. — Простите меня, Комое-сенсей, за то безобразие, что я устроила, да ещё и перед чужими людьми. Я опозорила себя, вас, Академия-сити и мне нет прощения.

— Вы ни в чём не виноваты. Сатен-сан, — даже при официальном тоне в голосе Томы слышалось одно лишь раскаяние, слегка гундосящее от сломанного носа. — Всё произошло из-за меня и виноват только я. Любая девушка на вашем месте поступила бы так же, и здесь нет никакого позора.

— Никто из вас не виноват, — Комое-сенсей говорила тихо, но мы оба умолкли. — Камидзе-сан неспособен контролировать свою неудачу, и никто не обвиняет вас, Сатен-сан, в попытке защитить свою честь. Но сейчас вы двое всё равно извинитесь перед директором Дамблдором за произошедшее, и мы оба постараемся забыть об этом, хорошо?

Мы оба распрямились и кивнули, после чего поблагодарили мадам Помфри и вышли из больничного крыла. Дамблдор ждал нас практически за дверью, так что одновременно остановились, вновь поклонились и пробормотали извинения.

— Нет нужды извиняться, — он произнёс это абсолютно спокойно, будто ничего не произошло. — Главное чтобы вы не затаили злобу друг на друга. Мне совсем не хочется думать, что Хогвартс за эти дни превратит вас во врагов из-за подобных инцидентов.

Мы уверили его, что зла друг на друга не держим — и уверили искренне. Мне неприятны прикосновения Томы, но не он сам, и я не должна была впадать в истерику. Ему же подобные выпады от девушек, на которых падал, абсолютная норма.