Четыре грани финала (СИ)

И поэтому сложила ладони, словно в молитве закрыв глаза.

Почти наверняка это будет больно.

***

Это было чудовищно больно.

Я горела заживо, и пожар не мог прекратиться.

Словно невероятно сильное чувство утраты, словно ты держишь на руках труп родного, близкого человека, и не можешь поверить, что его больше нет, но уже понимаешь… и это становится только сильнее, не прекращается…

Ненависть горела пламенем, у которого не было цвета.

Горела всем своим концептом, навсегда изгоняясь из бытия.

И я продолжала сжигать её, как бы больно ни было. Даже не прибегала к защите Камней, направляя всю их силу на сжигание и понимая, что я должна это пережить. Позволяя себе дикий вой, который всё равно не могла сдержать.

Но почти не слыша его из-за куда более дикого воя.

Лорд Инглиш тоже горел. И моя семья вместе с ним. Они и их силы существовали вне этого мира, но их ненависть нет.

И пока они ненавидели меня, себя и друг друга, они продолжали гореть.

Огромный пожар, больше любой звезды в мириады раз, пылал в центре мира, дикий визг разносился на всю Вселенную, и я тоже кричала, с каждой секундой чувствуя всё больше жалости к этому существу, понимая и разделяя его боль — но зная, что нет другого выхода…

Боль прекратилась.

Ненависти больше не было.

Однако они продолжали гореть, продолжали истошно кричать. Я вытянула руку, не зная, как помочь. Возможно, надо просто подождать? Подождать, потому что у троих душ пламя продержится дольше, чем у одной?

И оно держалось. Очертаний, даже движений Лорда Инглиша больше не было видно, всё скрыло собой бесцветное пламя ненависти, а затем ещё один крик сотряс бытиё.

Предсмертный крик.

Пламя исчезло. А вместе с ним исчезли и Лорд Инглиш, и моя семья.

***

На такой высоте даже без всяких суперсил можно было разглядеть всю Землю. Кажущийся мелким в сравнении с произошедшим шарик, укутанный белым покрывалом облаков, сквозь прорехи которого прорывалась слабая синева океанов и изогнутые материки.

Я сидела на каменном осколке и болтала ногами, чувствуя себя как никогда хорошо. Гнева не было, и такое чувство, что разучилась в него впадать. Просто не знала, что именно может меня рассердить. Прежние варианты не просто не работали — я искренне не понимала, на что тут вообще сердиться.

— Я надеюсь, они поймут, что так жить гораздо лучше, — сказала я. Ангел Уихару, сидящая рядом, лишь кивнула.

— Каждому из них придётся пройти свой путь, — добавила она, любуясь планетой, которую совсем недавно восстановила в секунды вместе с остальной Вселенной. — Ты просто закончила его первой.

— А что произошло бы, не закончи я его? — я повернулась к ней. — Если бы не поняла, что для прекращения ненависти нужно отказаться от неё полностью?

— Всё бы началось заново, — просто ответила Уихару. — Одолела бы ты своих родителей, или они тебя, или какая-то третья сила вмешалась бы — неважно. Вы бы начали заново, уже зная друг о друге.

— И пытались бы сразу убить друг друга.

Как хорошо, что я сумела всё понять. Спасибо Дэдпулу — возможно, он как-то может видеть движение рассказия. И понимать, что происходит. А также как обустроить то, что происходит, чтобы не жить в вечно перезагружающемся мире бесконечной семейной ссоры.

Узнай я заранее, что мои родители в этом мире — я повела бы себя совершенно иначе, в итоге обрекая нас на бесконечную войну. Даже узнай я, что для победы нужно признать и уничтожить свою ненависть — я сделала бы это «для победы», а не потому, что сама пришла к этому. В итоге ничего бы не поняла, и мои родители ничего не поняли бы, и история точно так же перезагрузилась бы — в лучшем случае.

— Вы ограничили меня именно для того, чтобы легче было добиться победы?

— Да. Ты бы прибегнула к равнодушию, насилию и обману даже понимая, насколько они тебе омерзительны. И в итоге пошла бы по неправильному пути. Заодно ты получила кучу поводов чувствовать гнев и подавлять его.

Уихару улыбалась, но я не могла её винить. Ранее, возможно, начала бы качать права, но сейчас, с ичезновением ненависти… ангел сделала всё возможное для меня.

Как и Дэдпул.

Во многом они провели меня за ручку, тем не менее позволяя самой сделать выбор и осознать необходимость поступить прпвильно.

Почти как настоящие родители.

— А вот насчёт… ты сказала, что я убила троих. Но ведь я убила четверых, ибо саму себя тоже считала. Как так?

— Ты раскаиваешься в том, что убила себя? — ответила Уихару вопросом на вопрос, я аж растерялась.

— Ну, честно говоря… да.

— Зная всё то, что ты знаешь сейчас — стала бы ты себя убивать?

Я посмотрела на планету внизу. Планету, что теперь всегда будет мирной и доброй. Как и все остальные планеты.

— Нет. Не думаю. Если я действительно могла стать художником, то я обязательно постаралась бы приободрить других. Помочь другим. Возможно, если бы заработала достаточно, даже поддержала тех, кому нужна поддержка. И просто постаралась сделать мир лучше. Чтобы… как можно меньше людей прошли через то, через что прошла я. Так что да, я раскаиваюсь.