Четыре грани финала (СИ)

— Может показаться, что это не имеет никакого значения, — Дамблдор тем временем продолжал. — Тем более наши представления о самой концепции души также различаются. Но события подобно сегодняшнему, вроде использования подростков в качестве приманки для очень опасных людей или убийства сразу множества человек, какими бы они не были…

Нагато открыла было рот, но сразу и закрыла; Дамблдор чуть помедлил, но та лишь медленно кивнула, не прерывая более.

— Я могу понять, для чего это необходимо и что стоит на кону. И я не стану отрицать, что мне нравится вариант будущего, обрисованный Асахиной-сан, — маг слегка поклонился внимательно слушавшей женщине. — Но прошу понять и меня: я видел и снаружи, и изнутри, как ради подобных образов светлого будущего создавалось тёмное, кровавое настоящее. И как оно в итоге ни к чему не приводило, в самом лучшем случае. Так что если мы продолжим избавление от злодеев в таком стиле, то почти неизбежно начнём внутренние конфликты.

— Я как пришедшая из этого светлого будущего полностью вас поддерживаю, — Алиса взяла слово, когда Дамблдор дал понять, что закончил. — Мы построили его засчёт того, что отказались от принципа страданий сейчас ради светлого завтра, и вместо этого начали устраивать его прямо сейчас… если вы позволите мне такие формулировки, потому что Асахина-сан уже объяснила подробнее, как я понимаю. Разумеется, ваше вмешательство очень помогло, — она посмотрела на Нагато. — Отстутсвие конфликтов и почвы для них значительно упростило нашу работу…

— Что за тупость.

Светловолосый парень появился как из ниоткуда, и я не помню, чтобы вообще когда-либо чувствовала такую мгновенную неприязнь к человеку. Резкие черты лица, отчётливая брезгливость в голосе, скучающее выражение. Он смотрел на нас всех как на нечто противное, мешающееся под ногами.

— Тебя никто не приглашал сюда, Фудзивара, — первой на его появление отреагировала резко напрягшаяся Асахина. Парень посмотрел на неё и немного смягчился. Самую капельку.

— Мне пришлось пригласить самого себя, и Суо Куё согласилась с этим. Потому что вы вместо действительно важных вопросов обсуждаете какую-то дичь. У нас самый большой кризик пространственно-временного континиума из случавшихся ранее, а в атмосфере распространился элемент, превращающий существование в штампованно написанную книгу. И всё, что вас волнует — как бы соблюсти мораль и извиниться перед всякими людьми из прошлого. Я же говорил тебе, Микуру, не общайся с ними так много, станешь такой же тупой.

— Я прошу не называть меня Микуру, — во всём облике кажущейся мирной Асахины читалась явственная угроза. — И не оскорблять присутствующих. Все из них добились или добьются куда большего, чем ты.

— Это если их истории продолжатся как были, — Фудзивару всё это ничуть не смутило. — А они не продолжатся, если мы не распутаем клубок реальностей, что должно быть нашей первостепенной задачей. Но вместо этого? Хорошо, уничтожить Таноса действительно необходимо, здесь никаких претензий. Но после вы стали возиться со всякими бубльгумами и расставлять на них ловушки. Вместо того, чтобы поймать одним махом. И не надо оправдываться рассказием, он не влияет на Суо Куё, значит, и на этих кукол тоже, — махнул он, даже не поворачиваясь в сторону Нагато. — И у вас ничего бы не сработало, если бы мы не окрутили этого болвана и не отправили навстречу вам с заранее обречённым планом. Чтобы вы быстрее разобрались и принялись за настоящее дело. Вы же…

Фудзивара смотрел только на Асахину, но сейчас взглянул и на Алису. Выражение от этого совершенно не изменилось.

— Получается, Антибригада работала со злодеями всё это время? — строго спросила Асахина. — Где вы прячете Сасаки?

— Там, где ваши руки не дотянутся. Для человека из прошлого Сасаки хоть что-то соображает, нельзя, чтобы вы заразили её ядом своей тупости.

— Это очень интересно слушать, — глаза Алистера аж засветились зелёным. — Но не очень интересно получать такие оскорбления в свою сторону. Вы, люди из будущего, утверждали, что полностью изжили расизм. Похоже, он попросту принял новые формы.

Фудзивара скривился так, будто ему заехали по колену. Посмотрел на Микуру, полностью игнорируя Алистера, и сказал: