Четыре королевы

Маргарита попыталась снова добиться поддержки от Альфонса де Пуатье — на этот раз она попросила задержать все английские суда в его портах для целей Элеоноры. Он отказался, но все-таки арестовал кое-кого из сторонников баронов на своей территории. Мать Элеоноры специально поехала в Савойю, чтобы поднять войска и добыть снаряжение, а Пьер Савойский оплатил ее путешествие и расходы на подготовку большого контингента савойских рыцарей, обязанных ему службой. Все они собрались в порту Дамме во Фландрии к августу 1264 года. Командовали ими Элеонора и Пьер Савойский. В хронике Бери-Сент-Эдмундс упоминается, что королева «собрала огромную рать». Англия приготовилась к вторжению.

Но корабли так и не отплыли. Тому имелось, по-видимому, несколько причин. Одни хронисты уверяют, что дули противные ветры, и флот королевы не мог выйти в море, а когда ветер переменился, у нее кончились деньги. Другие, подобно хронисту из Бери-Сент-Эдмундс, полагали, что «море и побережье крепко охранялись английскими войсками по приказу короля и баронов, и потому враг поостерегся отплыть». Папский легат, все еще надеясь достичь мирного решения, резко возражал против вторжения, и Элеонора навлекла бы на себя смертельную опасность, действуя против его советов; она не могла позволить себе утратить расположение папы. Но важнее всего была позиция Генриха по этому вопросу: король прислал Людовику письмо, умоляя отказаться от попыток освободить его силой. Генрих боялся, что королевство сильно пострадает, а его и Эдуарда обвинят в действиях Элеоноры, и последствия могут стать очень серьезными. Эдуард и сын Ричарда Генрих Альмейн «являются заложниками исполнения ультиматума, [мирного соглашения, навязанного Генриху Симоном де Монфором после битвы при Льюэсе], — писал король Англии королю Франции в августе 1264 года. — Если тебе настолько безразлична наша участь и гибель нашей державы, что ты позволяешь готовить во Франции поход с целью их освобождения, ты подвергаешь их тем самым ужасной опасности; ибо если мы и наши друзья нарушим мир, их жизнь, согласно закону, может стать ставкой в игре».

Аргумент такого рода должен был повлиять на королеву. Нападая, она рисковала безопасностью мужа и сына; она не могла рассчитывать, даже если бы ее войско одержало победу, что заложники не будут в отместку убиты раньше, чем она их освободит. Она могла узнать, где их держат и как до них добраться, когда уже станет поздно. Такова была бы цена ее победы.

Итак, впервые в жизни Элеонора заколебалась. Август сменился сентябрем, потом и октябрем, а она по-прежнему ничего не предпринимала. Какого бы знака она ни ждала, он не успел появиться — в конце октября три месяца оплаченной ею службы истекли; средства, добытые с таким трудом, пропали зря. И вряд ли она утешилась тем, что примерно в это время папский легат тоже сдал позиции и дал ход постановлениям об отлучении и интердикте над королевством. Королева Англии, которую один хронист, за отвагу и неутомимость в попытках освободить мужа и сына сравнил с героинями былых времен, трудившаяся «в поте лица своего» ради них, могла лишь беспомощно наблюдать, как могучая армия, собранная ею, собирает вещи и расходится в разные стороны.

Что же произошло за эти месяцы в Англии? Сразу же после битвы под Льюэсом Симон де Монфор постарался упрочить свои успехи. Одержанная им победа была ошеломляюще полной. Он захватил не только короля и его старшего сына, но и Ричарда Корнуэлла, и Генриха Альмейна. Жизни двух юношей стали залогом навязанного старшим мира, обеспечили сотрудничество их отцов с новым баронским правительством, поспешно организованным графом. В очередной раз был созван совет, и большую королевскую печать использовали для придания законности его заявлениям. Оксфордские провизии были восстановлены. Чужестранцам было запрещено занимать политические посты. Представительство в парламенте было распространено на настоятелей местных монастырей, рыцарей, горожан и чиновников из различных областей, а также на вольных горожан из Пяти портов, — все это говорило о прочности поддержки реформ Симона со стороны мелкопоместных дворян и местной администрации.

12 августа король, Эдуард и Генрих Альмейн были привезены в Кентербери, чтобы присягнуть на верность новому правительству. Граф Лестер пригрозил свергнуть Генриха III и заключить в тюрьму Эдуарда, если они не согласятся следовать постановлениям нового правительства и не примирятся с советом до конца царствования Генриха, а также в течение длительного времени, которое следовало определить позже, после вступления на престол Эдуарда. Не имея иного выбора, оба подчинились.